Яндекс утром

Новость на Яндексе "Медведь забрался на дачу и съел еще теплый борщ". Ничего экстраординарного, такое у нас в России сплошь и рядом. Прикол в том, что мы сначала прочитали "МЕДВЕДЕВ".

@темы: приколы, записочки, яндекс радует

---

Once Upon a Time

Уже сегодня...

@темы: сторибрук

---

Когда же...

С нетерпением ждём новый сезон... отопительный.

@темы: записочки

---

Клуб негодяев (18 глава)

Наконец-то написана 18 глава моей нетленки. Как и грозилась на СИ, вывешивать её в сеть не буду. Кто просил продолжение, тому честно отправила. Естественно, бесплатно, я текстами не торгую Если кто-то из заинтересованных читателей вдруг найдётся на дневниках, - откликнитесь, не обижу)))

@темы: ориджиналы, тень авантюриста, клуб негодяев

---

Деградация

Ай-ай-ай, уже сентябрь заканчивается, а мы толком ничего не прочитали. В смысле, из классики. В этом году у нас в списке только "Отверженные" Гюго и "Милый друг" Мопассана. Ещё "Трое в лодке" Джерома в процессе, читаем вслух с комментариями.

@темы: книги

---

Черновик [2.0]

Автор: Elfin Robin
Название: Тень авантюриста. Клуб негодяев
Жанр: Мистика, фэнтези.
Рейтинг: PG-13
Саммари: Кто-то получает в наследство богатство, кто-то – долги. А Роберту Сандерсу досталось нечто необычное. Несколько вещей, от которых по коже бегают мурашки, членство в клубе чудаков и ворох тайн. Естественно, нормальному человеку и даром этого не надо, но как быть, если чужое прошлое никак не отпускает? Что делать, если за тебя как будто всё уже решили? Хватит плыть по течению, стоит побороться за своё будущее! Конечно, это будет нелегко. Сначала придётся наступить на горло своим принципам, наделать кучу ошибок и при этом сохранить доверие близких. Пора повзрослеть и стать собой, даже если для этого придётся сменить несколько обличий.
Прим. авт.: альтернативная Европа XIX века.

Предыдущие главы - по тегу.
Ссылка на Самиздат - samlib.ru/f/felxdman_i_i/

Глава 17. Роберт Сандерс

Рука славы не только сильный магический артефакт, но и замечательный источник света. В этом я убедился, когда мы с Жаком вторглись в особняк на рю де Ги Дюбуа. Скромный по меркам богачей дом за тихим Тисовым бульваром идеально подходил на роль временного убежища. Далеко от шумного центра, тут тебе ни соседей, ни вездесущих торговцев, ни полицейских. Можно спокойно дожидаться весточки от Элен.
С воротами и замком, висящим на двери чёрного входа, я справился играючи. Рука славы, почувствовав во мне хозяина, вела себя прилежно и без слов понимала, чего я от неё хочу. Отпереть дверь, добавить света – моментально. Я старался не думать о происхождении столь полезной вещицы, и это мне помогало с ней сладить. Жак поначалу всему удивлялся, ахал, охал, а потом перестал. То ли привык, то ли засыпал на ходу. Судя по напряжённой борьбе с зевками и ответам невпопад, скорее всего, второе. В какой-то момент я даже устыдился. Сам-то всю дорогу в поезде проспал, свернувшись клубком, на коленях у друга. Бедный, во что я его втянул…
Дом пустовал несколько лет. Раньше он считался негласной резиденцией графа де Ришандруа, в то время как Элен, его супруга, в своё удовольствие жила в поместье. Для них это был идеальный вариант, потому что друг друга они не выносили. Когда я был ребёнком, мне не верилось, что эти двое муж и жена, потому что у меня всегда перед глазами был пример порядочного брака. Мать с отцом при мне никогда не ругались, и очень тосковали, если приходилось разлучиться всего на пару дней. Граф переселился в поместье за несколько месяцев до своей смерти, якобы по совету доктора. Мол, загородом дышится легче. С тех пор особняк стоял заброшенный, как храм забытого божества.
Мы вошли в первую попавшуюся комнату для прислуги и немедленно открыли окно. Воздух в пахнущей пылью комнате был таким плотным, что казалось, ещё чуть-чуть, и его можно будет резать ножом. Кровати, конечно же, были не застелены, но нас это не смутило. Жак скатал тонкий плед в валик и, соорудив из него что-то вроде подушки, устроился поближе к окну. Очень скоро он заснул, лёжа на спине. А вот ко мне сон не шёл. Я безуспешно ворочался на жёстком матрасе и корил себя за то, что позволил себе «немножко вздремнуть» в кошачьем облике. Бодрости теперь дня на два хватит.
Я заставлял себя думать о хорошем. О том, как избавлюсь от клейма подозреваемого в убийстве и вернусь к обычной жизни. Но сомнений было слишком много. Какие есть доказательства против меня? Что если граф де Сен-Клод не захочет меня слушать?
Какая несправедливость, почему вампиром быть проще? Дар внушения мне бы сейчас совсем не помешал…Да что это такое!
Отлежав руку, я перевернулся на другой бок.
А что же Франсуа? Его ведь тоже можно записать в подозреваемые. Как бы ни было гадко это признавать, при желании можно было бы подогнать под теорию мотивы предполагаемого убийцы. Франсуа и Катрин давно знали друг друга, и взаимных обид у них должно было накопиться немало.
Что-то скрипнуло. Я приподнялся на кровати и тут же успокоился. Всего лишь окно.
Господи, когда я перестану вздрагивать от каждого шороха?
К моему счастью, до рассвета оставалось совсем немного.

Никакого удовольствия жить в помпезном доме, где нет даже элементарных удобств. Светильники не горели без газа, а кран в ванной комнате с шипением плевался ржавой водой. Воздух стоял спёртый, а открывать повсюду окна было нельзя, чтобы не навлечь внимание особо бдительных прохожих. Про пыль и грязь я вообще молчу, этого добра было полно. Паутина с трупиками умерших голодной смертью пауков также не внушала оптимизма. Из съестного, кстати, у нас было только немного хлеба и сыра, да несколько мелких яблок, и Жак вызвался попозже сходить в булочную и в бакалейную лавку на Тисовом бульваре. Так что участь, постигшая несчастных насекомых, нам в ближайшее время не грозила.
Чтобы не сойти с ума от скуки, мы решили устроить что-то вроде экскурсии. Нечего торчать в подсобных помещениях, когда весь особняк в нашем распоряжении. Да и ходить можно, где вздумается, а не по чёрным лестницам.
Жак с явным неодобрением поглядывал на светящуюся руку славы и довольствовался найденной свечой. В первой же комнате, он её выронил, и она потухла.
– А если бы пожар устроил? – пожурил я его.
– Я просто испугался…
– Чего? Мы тут одни.
Жак ткнул пальцем куда-то в угол.
– Там крысиный король.
Больше всего на свете мне захотелось схватить его за грудки и встряхнуть. Да, магия существует, но это не повод видеть её на каждом шагу, особенно там, где её нет и не может быть.
– Тогда шкаф не открывай, там песочный человек притаился, – посоветовал я и развернулся, чтобы уйти. Всё равно здесь не было ничего интересного. Скорее всего, это комната для гостей.
– Как маленький себя ведёшь, – неожиданно с моей интонацией выдал Жак.
– Там нет ничего.
– Есть.
– Нет.
– Есть.
Я прошёл через всю комнату, посветил в угол между платяным шкафом и этажеркой... Такую пакость я видел впервые в жизни! На полу валялись тела грызунов. Да не просто безжизненные комки шерсти, а высохшие мумии, опутанные тонкими хвостами точно бечёвкой. В момент гибели крысы тесно жались друг к другу, да так и застыли навеки вечные.
– Ага, сам испугался, – позлорадствовал Жак. – Видел-видел, ты плечами передёрнул. Что пялишься? Крысиного короля, что ли, ни разу не видел? Да не бойся, они дохлые. Видать, замёрзли с голодухи.
«Замёрзли с голодухи», надо же было такой пассаж завернуть.
Несколько комнат подряд мы с ним не разговаривали. Просто ходили по дому, как праздные воры, приглядывающие что подороже. И чем дальше мы продвигались, тем сильней мне казалось, что до нас здесь кто-то побывал. Насколько мне известно, Элен не стала ничего отсюда забирать, она говорила, что вряд ли Паскаль де Ришандруа хранил в городе что-нибудь стоящее. Может, обстановка здесь всегда была близка к аскетичной, но это настораживало. Ни картин, ни ваз, ни скульптур… Не похоже на жилище аристократа.
В библиотеке книг было мало, многие полки заросли паутиной. Щели между томами навевали мысли о том, что когда-то они были заполнены. Куда делись книги? Граф не любил читать и вряд ли бы взял что-то с собой в поместье. Библиотека ему была нужна только для того, чтобы производить впечатление на гостей и небрежно говорить «Можете что-нибудь почитать перед сном». Щедростью он не отличался, и никогда никому не дарил ничего из своих вещей.
Какие культурные воры пошли.
Первые картины мы нашли в большой спальне. Одно полотно в узорчатой раме изображало молоденьких купальщиц, резвящихся у берега неизвестного водоёма. На втором, на цветочной поляне, танцевала другая группа девушек, также не считавшая нужным прикрывать наготу. Я спешно отвернулся от неприличного зрелища. Что удивительно, Жаку картины тоже не пришлись по душе.
– Тьфу! Костлявые.
Конечно, нехорошо говорить о женщинах, как о рыбах в тарелке, но я не стал его переубеждать.
Без сомнений то была спальня самого графа. Он ценил искусство лишь в подобном исполнении, а натюрморты и прочее покупал для того, чтобы быть, как все. Так где же всё остальное? Неужели здесь больше ничего и не было?
В ящиках мы обнаружили только несколько бутылок дорогого алкоголя. Я не разрешил его брать Жаку. У графа де Ришандруа, обладателя скверного характера, нашлись бы недоброжелатели, желающие угостить его ядом. Во всяком случае, осторожность никогда не бывает лишней.
Гостиная поразила меня. Если бы не мраморный камин и, заросшая пылью, хрустальная люстра, её можно было бы назвать пустынной. В грязное, ничем не прикрытое окно светило солнце. В воздухе мелкими звёздочками плясали пылинки. Оставляя на полу следы, я прошёл в центр комнаты. Я впервые был в особняке, однако теперь твёрдо уверился, что здесь что-то произошло.
– Итальянский гарнитур прошлого века, – пробормотал я, представляя вещи на местах, – клавесин…
– Что ты там говоришь? – Жак нехотя зашёл в гостиную.
– Здесь должно было быть много мебели. Мой отец лично занимался покупкой. Я помню, как он долго переписывался с продавцами, были какие-то проблемы... Отец видел эти вещи своими глазами, он приезжал сюда не раз. Где это всё? Элен ничего не забирала. Перетаскивать в другое место просто нет смысла, незаметно вынести из дома невозможно… А, понял.
Жак смотрел на меня с недоумением, но не перебивал.
– Тут, наверное, не столько воры постарались, сколько граф. Он любил азартные игры и всевозможные тотализаторы, – пояснил я. – Удача не была на его стороне, поэтому дом кажется таким пустым. Он всё это проиграл.
Ну вот, истина лежала на поверхности, а я её упорно не замечал. Однако как только появилась догадка, желание бродить по дому испарилось без следа. Уже неинтересно: смотреть не на что, да и размышлять не над чем. Разве что над своими проблемами, а это совсем невесело.

Оставшись один, я принялся за уборку. Нет, приводить в порядок весь дом Сизифов труд. А немного освежить комнату, где мы ночевали, не помешало бы. Предчувствие подсказывало, что придётся задержаться здесь на некоторое время, а дышать грязью я уже не мог. После набега на кладовку я с энтузиазмом принялся за дело. Подмёл пол, вытряхнул пледы, выгнал моль из комода, вытер пыль со старой мебели, об неё же занозил два пальца и кое-как застелил постели. Дышать легче не стало. Под конец уборки я до слёз кашлял и проклинал всё на свете.
Утешало то, что в тюрьме было бы ещё гаже.
Всё ещё кашляя, я спустился вниз, на кухню, где царила та же разруха, что и везде. Если мой друг не заблудился, он должен скоро вернуться. Надеюсь, не с пустыми руками, я голоден, как волк.
Дверь многообещающе закряхтела. На долю секунды в проёме мелькнул чей-то силуэт, и дверь захлопнулась.
Это не Жак.
Как бы то ни было, незваный гост даже порога не преступил. Доверившись первобытному инстинкту, я бросился в погоню. Он мог оказаться гораздо опасней заурядного грабителя, но я ни о чём не думал, просто знал, что просто так отпускать незнакомца нельзя. Беглец пересёк сад и почти достиг увитой плющом ограды, когда я нагнал его. Дёрнул его за куртку и, воспользовавшись тем, что парень покачнулся от рывка, повалил его на землю. Он выругался, неожиданно по-английски, и попытался сбросить меня, но не вышло. Наше противостояние даже дракой было трудно назвать, мы так и не нанесли друг другу ни одного удара, я сидел на противнике верхом, заломив ему руки за спину. Он так отчаянно сопротивлялся, что я был готов в любой момент оказаться на его месте.
– Хватит, – невнятно сказал он, отплёвываясь от травы, – отпусти.
– С какой стати?
– Я не убегу.
– Так я тебе и поверил. Кто ты?
– Пусти, больно.
Я слез с него, но не потому, что поддался на уговоры. Больше не было сил его сдерживать.
Чертыхаясь, парень перевернулся и, убрав с глаз чёлку, замер. Невольно затаил дыхание и я: на меня с удивлением смотрело моё отражение! Может, с отражением я преувеличил, но иначе объяснить, почему мы с ним так похожи, я не мог. Отличия были просто смехотворны. Незначительно разнилась длина волос (мои покороче) и… Разную одежду можно в таком случае считать отличием? Одет двойник, кстати, был дурно. Когда-то вполне приличные вещи выглядели прилично поношенными и вообще друг с другом не сочетались. Коричневая куртка была великовата, как будто с чужого плеча, шляпа, валяющаяся в траве, так же имела непритязательный вид.
Испуг в глазах двойника быстро исчез, на губах заиграла озорная улыбка.
– Вот так встреча.
Машинально отметив, что его голос ниже моего, я отодвинулся подальше.
– Что это за фокус? Проклятая магия…
– Хватит таращиться на меня, как на чёрта! Я тоже не ожидал такого, но не делаю же из этого трагедию. Если здесь и замешана магия, то разве что магия крови.
– Мы как две капли воды.
Он пожал плечами.
– Такое бывает с родственниками.
– С кем? – поперхнулся я.
– Ты всегда так медленно соображаешь? Меня зовут Роберт, – он протянул мне руку. – Роберт Сандерс.
Никогда особо не жаловался на свои умственные способности, однако в этот раз они напрочь отказали. Я бы охотней поверил, что некий злоумышленник с помощью колдовства принял мой облик, чем в то, что где-то по свету бродит мой брат-близнец.
Моё имя так же резануло слух Роберту. Он скривился, но не стал делиться мыслями по этому поводу.
– А зачем сбежать пытался, родственник? – ядовито поинтересовался я.
– Привычка.
«Хороша привычка», – подумал я, а вслух сказал:
– Идём в дом.
В полумраке кухни новоиспечённый родственник мне ещё больше не понравился. Без света вообще всё кажется менее дружелюбным, а свалившийся с неба двойник и тёзка в одном флаконе представлял собой поистине зловещее существо. Держался он уверенно, так, словно встреча произошла самым благоприятным образом. Закинув ногу на ногу, Роберт сидел на столе и рассматривал меня с нахальной улыбкой.
– Кто ты такой? – я скрестил руки на груди, стараясь не выдать волнения. – Почему у нас с тобой одно имя?
Роберт провёл рукой по столешнице и медленно растёр пальцами налипшую грязь.
– Будут ещё вопросы или это всё?
– Посмотрим.
Он протяжно хмыкнул, бегло взглянул на потолок, после чего устремил взор не на меня, а в сторону сложенной кухонной утвари. Очень похоже себя ведёт Жак Пулен, прежде чем сочинить оправдание очередной своей проделке.
– Наши отцы были единокровными братьями, так что, можно сказать, мы кузены. А почему имя одно на двоих… Слушай, а тебе не всё равно, почему? Совпало так. Судьба.
Какое изящное объяснение – судьба, надо взять на заметку. А рассказ всё равно подозрительный. Я-то рассчитывал услышать нечто менее замысловатое, например, историю про пропавшего в детстве близнеца.
– Допустим, мы с тобой кузены, – недоверчиво начал я, – тогда почему мы встретились именно здесь и сейчас? Тоже дело рук судьбы?
– Что ты привязался, я тебе не гадалка! Я знаю не больше тебя.
– Да неужели? Ты знал о моём существовании, а я о твоём – нет. И ты нашёл меня в чужой стране, в доме, где я ещё и дня не прожил.
– Можно подумать, это было легко. Даже твоё имя мне до сегодняшнего дня было неизвестно…
– Что бы ты ни говорил, я тебе не верю. Слишком много нестыковок.
– По-твоему я, лжец?
– Не знаю.
Между нами повисло напряжение, как перед дикими животными, готовыми вцепиться друг другу в глотку. Я почти не сомневался, что этот Роберт и впрямь может накинуться на меня. От страха снова перехватило дыхание. Кто он? Ещё один потомок моего злосчастного деда или самозванец? Честное слово, я бы не удивился, если бы он вдруг превратился в Филдвика.
– Теперь моя очередь задавать вопросы, братец, – вкрадчиво заговорил он, и при этом в его голосе почти ничего не осталось от моего тембра. – Для начала, как ты смотришь на то, чтобы поделиться наследством?
Вещи Родерика предстали перед глазами. Все до единой.
– У меня ничего нет, – горло словно сжимало тисками, – родители ничего мне не оставили, и даже если бы что-то было…
– Не прикидывайся, ты всё понимаешь. Твой отец хранил магические артефакты Родерика Сандерса, и сейчас они у тебя.
– Нет.
– Брешешь.
В этот момент дверь распахнулась нараспашку, и внутрь зашёл Жак.
– Вот ты где! – он швырнул в Роберта два свёртка. Один был благополучно пойман налету, второй с треском ударился о край стола и упал на пол. – Учти, это было в последний раз! Больше я никуда один не пойду. Пока лавки нужные искал, чуть не поседел, а как возвращался, так ещё сильней заплутал. Про лавку-то хоть у людей спросить можно, помогут, а тут как? Дом же у нас тайный…
Я так редко видел друга рассерженным, что не сразу осознал произошедшее.
– Жак, я здесь. У очага.
Наконец встретившись с ним глазами, я помахал в ироническом приветствии. Жак громко ахнул и вновь уставился на Роберта. Тот отсалютовал надкушенной булкой.
– Ты тоже его видишь?
– Конечно. Он же человек. Хотелось бы верить…
– Эй, тут не все такие учёные, можно говорить по-английски? – встрял Роберт, активно уминая сдобу. Половину слов я разобрал чисто интуитивно.
– Он не человек, а призрачный двойник! Он предвещает смерть, – на полном серьёзе сообщил Жак.
– Брат, что он там кудахчет?
– Его надо прогнать молитвой!
– Все французы такие истерики?
– Отче наш… Роберт, не стой столбом, за мной повторяй!
– Фу, у вас на пороге мышь дохлая валяется.
– Да что ты молчишь?!
– Скажи ему, чтоб заткнулся.
– Сгинь, ты его не получишь!..
От двойного напора аж голова шла кругом. Едва я открывал рот, чтобы успокоить одного, меня сбивал другой. Даже педагогический опыт не пришёл на помощь. В принципе, он никогда меня особо не выручал.
– Ничего себе! – Роберт слез со стола и, разглаживая на ходу газетную страницу, в которую только что были завёрнуты свечи, выбежал на свет. – Это что? Это ты?!
Как заворожённый, я приблизился к кузену, и мне чуть ли не в лицо уткнулась пропахшая бакалеей бумага. Напечатанная на ней статья была проиллюстрирована… моей фотографией. Голова чуть повёрнута в сторону, в глазах настороженность, губы, как у человека, который никогда не улыбается, от чего я не кажусь наивным юнцом, как обычно. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, где был сделан снимок. На вечере графа де Сен-Клода в Праге. Результатом я целиком и полностью обязан Филдвику.
– Только не это, – вырвалось у меня.
Роберт мигом сориентировался:
– Что натворил?
– Неважно. Главное, что сейчас меня разыскивает полиция, – я взял газету и злорадно закончил: – Думаю, полицейские с удовольствием арестуют первого попавшегося Роберта Сандерса, выглядящего точь-в-точь как эта фотография.
Мои слова явно сбили его с толку. Он сразу сник.
– Да, ты не так прост, – поморщился Роберт. – А как насчёт наследства? Я не жадный, согласен на половину.
Прежде чем ответить, я велел Жаку замолчать и поставить кочергу на место.
– Уходи, я не намерен делиться.
– Уверен, братец?
Я скопировал его грозную гримасу и вытащил из-под рубашки кулон, предусмотрительно не сняв его.
– Знаешь, что это?
– Ты на что намекаешь?
– Знаешь?
– Допустим, оборотневый кулон, – он поддался на провокацию. – И что с того?
– Надеюсь, тебе хватит мозгов, чтобы понять, что я не просто так его ношу. Я могу в любой момент им воспользоваться и растерзать тебя. Жак в курсе.
Мучительная пауза длилась недолго.
– Я пошёл, – сказал Роберт и, сунув в рот остатки булки, поспешил выйти на задний двор.
Я вызвался проводить его. Желание избавиться от непрошеного гостя было сильнее стыда за грубое обращение с тем, кто назвал себя моим родственником. В полном молчании мы прошли через запущенный сад до ограды. Роберт без проблем залез на неё.
– Ну и сволочь же ты, – прошипел он, обернувшись на прощание. – Совсем как твой отец.
Что? Что значит «как твой отец»?
Он спрыгнул на улицу. Я хотел догнать его расспросить, но, когда вскарабкался на ограду, было поздно. Его уже и след простыл.

Я долго не мог прийти в себя после этой встречи. В голове не укладывалось, что меня нашёл двоюродный брат. Тот, кто обладает той же внешностью и именем, что и я. Тот, кому известно о наследстве Родерика. Не слишком ли много совпадений? Да и мог ли обычный человек обнаружить меня в городе, даже не зная, как я выгляжу, и как меня зовут? Нет, конечно. Значит, это был не человек. Но тогда зачем этому существу вещи Родерика?
Чтобы ничего не упустить, я записал всё это в тезисах. Для этого пришлось перерыть всё содержимое стола в кабинете. В писчей бумаге не было недостатка, да и в ручках тоже, только чернила как назло засохли.
Дважды обвёл буквы карандашом. Понаставил вопросительных знаков. Прочитал вслух. Однако записанное всё равно не выстроилось в логическую цепочку.
Я закусил кончик карандаша, чего не делал с детства. Может, мне что-то мешает сосредоточиться? Например, всякие сентиментальные глупости. Несмотря ни на что, хотелось верить, что у меня есть кузен. Странный, но всё же не чужой человек. Возможно, он собирался обокрасть меня или всеми правдами и неправдами забрать всё, только что-то похожее на совесть нашёптывало мне иное. Я поступил несправедливо с этим юношей. Прогнал, как назойливого попрошайку.
Или стоит признаться себе, что ненависть к руке славы и прочим артефактам сменилась привязанностью? Ладно, не буду отрицать…
Я закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
Я всё сделал правильно. Их нельзя отдавать кому попало. Отец вовсе не оставил их себе…
Чёрт, так что же имел в виду Роберт?
Лишь бы он был не прав.
Я вновь склонился над столом, в конце списка написал «ПАПА» и жирно обвёл в кружок.

Где-то в половине девятого мы решили лечь спать. Жак по привычке купил самые дешёвые свечи, которые дымили и неприятно пахли топлёным жиром, поэтому я с радостью их погасил, оставив гореть одну. Никаких вестей от Элен не было, и мы банально измаялись от безделья. Шутка ли, весь день стены подпирать.
Я рассказал другу о Филдвике и показал еле заметные шрамы от его инициалов на запястье. Не забыл про Андрея и своё превращение в вампира. Могу с уверенностью сказать, что впечатлений Жаку надолго хватит, он слушал меня с жадным любопытством. А когда я предложил ему опробовать оборотневый кулон, он неожиданно отказался.
– Не-не-не! И не уговаривай, – Жак отодвинулся от меня подальше, как будто я мог заколдовать его на расстоянии. – Не хочу быть лягушкой!
– Кто тебе сказал, что ты лягушка?
– Так я ж Гренуй.
Попытка объяснить ему, что фамилия, буквально означающая «лягушка», не гарантия перевоплощения именно в это животное, ни к чему не привела. В принципе, я не настаивал на «примерке», помню, как сам не хотел этого. Вот Франсуа без всякого предложения заинтересовался бы кулоном, и ещё Ренара заставил участвовать в столь сомнительной забаве.
Из глубины дома раздался приглушённый треск. Жак и ухом не повёл, он стоял у окна и, думая о чём-то своём, слушал пиликанье сверчков.
Мне почудился топот. Жак всё так же стоял, как статуя.
Я взял липкую свечу и подошёл к двери, попутно зацепившись болтающимися подтяжками за столбик кровати. Друг взглянул на меня с неодобрением.
– Скоро приду, – прошептал я, исчезая в коридоре.
Роберт обязан был вернуться. Хоть он не вызывал у меня доверия, тяга к семейным тайнам вновь одержала верх над разумом. Я ждал новой встречи. Жаждал её. Предстояло во много разобраться нам обоим.
Тишина стояла звенящая, душная. Я притаился у чёрной лестницы, прислушиваясь изо всех сил и сдерживая порыв позвать Роберта. Наконец снизу отчётливо донеслись неторопливые шаги. Коротко скрипнула первая ступенька. Затем вторая.
Лучше я застану врасплох ночного гостя, чем он меня.
Мы столкнулись между этажами. У этого рослого широкоплечего человека не было ничего общего с Робертом. Поля шляпы скрывали лицо, но я и так его узнал. Я остолбенел от страха.
– Давно не виделись, Роберт Сандерс, – глубоким голосом произнёс одноглазый. – Скучал по мне? Что, не очень?
Во рту мгновенно пересохло. Убежать в этот раз невозможно. Господи, лишь бы он не тронул Жака!
– А ты изменился, – он поднялся на ступеньку выше. – Причём не в лучшую сторону. Кто лишил тебя дара? Неужто сам отказался?
Я вцепился свободной рукой в бархатные от пыли перила.
– Ты вампир?
– Скажем так, я тот, кто хочет, чтобы ты валялся с переломанными костями в собственной крови и хотел сдохнуть, чтобы не чувствовать боль.
О, нет. Он пришёл мстить.
То ли свеча замигала, то ли у меня стало темнеть в глазах…
– И если бы не договор, я бы расквитался с тобой, гадёныш.
– Какой ещё?..
Он выбросил вперёд руку, и меня ослепил серебряный свет, исходящий из его ладони. Всё произошло так быстро, что я даже не успел вскрикнуть от обжигающего холода. Боль, пронзившая тело до кончиков пальцев, исчезла.
Дальше я помню, он склонился надо мной. Сорвал с лица черную кожаную повязку, и в меня впился жёлтый глаз с вертикальным зрачком.

@темы: ориджиналы, тень авантюриста, клуб негодяев

---

Киллиан и Эмма

В ожидании третьего сезона "Однажды в сказке" специально не ищем спойлеры, чтобы смотреть интересней было. Но мимо это кадра нельзя было пройти - всё-таки один из любимейших пейрингов в сериале^^

@темы: сторибрук

---

Маленький будильник

Папа нашёл у бабушки ещё одни старые часы, только в этот раз не карманные. Гугл подсказал, что это походный будильник. Немецкий, вероятно, довоенный, всё таки этот тоже трофей с фронта. Производитель - компания с поэтическим названием D.R.P.&G.M.. Царапин на будильнике много, особенно в нижней части. С помощью лупы мы разглядели закорючки, которые оказались цифрами и буквами. Вроде 25238DZR, стопудово не фабричная штамповка, наверное, хозяин накарябал.

@темы: папа, записочки

---

Он фея

Автор: Саша Вайсс
Произведение: «Кристиан Фэй»
Жанр: Тёмное юмористическое фэнтези с элементами стимпанка
Аннотация: Если вы встретите Кристиана Фэя на улице, то вряд ли примете его за потомка древнего рода из темной, далекой страны, обладателя жуткой тайны. И вы ни за что не подумаете, что этот юноша работает крестной феей, и его цель - стать лучшим в своем деле. Вот только взрывной нрав и дурное воспитание редко помогают творить добро. Методы Кристиана оставляют желать лучшего и порой уж слишком своеобразны и жестоки. Да и самодовольный охотник, назначенный Кристиану в напарники, не помогает, а лишь ставит палки в колеса...
Где заканчивается добро и начинается зло? И как победить собственную нечеловеческую природу, оставив ее позади? Может быть, у Фэя получится найти ответы.
Ссылка: samlib.ru/w/wajss_s/kristianfej.shtml
Моё мнение: Потенциальному читателю следует обратить внимание на то, что это фэнтези всё-таки «тёмное». То есть в книге присутствуют натурализм и цинизм, иначе говоря, трепетные фиалки пусть проходят мимо. Вообще-то я сама не люблю жёсткие моменты и от слова «жопа» падаю в обморок, но меня с самого начала подкупило обаяние главного героя. Глава за главой, приключение за приключением, и наглая (или всё же наглый) Крёстная фея стала выедать мне мозг. Моя сестра пальцем у виска крутила, когда я лезла к ней с разговорами о Кристиане и его напарнике (до сих пор не могу разобраться, кто же мне из них больше нравится). Несмотря на то, что главный герой самовлюблённый, дерзкий и вообще создаёт впечатление неугомонного засранца, он не Марти-Стью. Автор хоть и любит своего героя, не нянькается с ним, как со священной коровой. Кристиану не всегда сопутствует удача. Он довольно часто получает «щелчки по носу», причём порой весьма досадные. А ещё напарник, Лис, любит его странною любовью: троллит по-страшному, но в обиду не даёт. С каждой главой характеры героев всё больше раскрываются. Если в первых главах Крёстные феи предстают придурковатыми клоунами, с чёрным юмором, то ближе к концу книги они уже становятся многогранными персонажами, которых хочется узнать поближе. На данный момент автор трудится над продолжением – samlib.ru/w/wajss_s/kristianfej2ugrozatenej.sht...

@темы: ориджиналы

---

Крот и папа

Собираемся утром на работу, а папа смотрит чешский мультик про крота.
Телевизор: Ля-ля-ля, ля-ля-ля...
Пауза.
Папа: И всё?!

А как-то раз папа нам с мамой пересказывал сюжет серии "Крот и лягушка" и очень возмущался. Там крот с мышью едут на машине, и вдруг на дорогу выскакивает лягушка с мячом. Происходит ДТП, в результате которого крот попадает на больничную койку. В конце серии лягушке объясняют, что играть на проезжей части нельзя.
Мама: А чего тебе не нравится?
Папа: Так было два нарушения, а рассмотрели только одно.
Мы: ???
Папа: Крот был не пристёгнут.

@темы: приколы, мама, папа

---

Сердце лабиринта

Написала рассказ на конкурс мистической прозы на Самиздате. Не ради победы, ради интереса)

Ссылка на Самиздат - samlib.ru/f/felxdman_i_i/

Автор: Elfin Robin
Название: Сердце лабиринта
Жанр: Мистика
Рейтинг: PG-13
Прим. авт.: рассказ относится к циклу "Тень авантюриста"


Родерик. Художник - Katrin-Vates

"Сердце лабиринта". Читать

Туман мерзок. Туман опасен. Попав в его ловушку, непременно жди подвоха. Он собьет с пути, опутает разум. Не выпустит жертву, пока вдоволь с ней не позабавится.
Лошадь Родерика споткнулась и рухнула в белёсую мглу, расстеленную по земле. Подняться она уже не смогла, лишь жалобно ржала и трясла головой, несмотря на недовольство всадника. Должно быть, ногу повредила, и толку от неё не добьешься. Родерик застрелил животное из револьвера и тут же пожалел о своём опрометчивом поступке. Жалко. Пулю, конечно, не лошадь.
Со вкусом произнесённое длинное ругательство также не возымело положительного эффекта. Дело, как ни крути, становилось всё более гадким. Вокруг не было ни души, неумолимо надвигалась ночь, а от тумана периодически драл горло кашель. Родерику порой приходилось ночевать на свежем воздухе, однако в этот раз он был не готов до утра мёрзнуть в поле. Он-то рассчитывал выбраться из глуши до темноты, поэтому взял с собой минимум вещей. Одеяла среди них, конечно, не оказалось.
Родерик отвязал от седла саквояж и продолжил путь пешком. Дорога скрывалась в проклятом тумане, идти становилось трудней, свет таял во тьме. Мысль о неизбежной ночёвке под открытым небом становилась всё более назойливой. Незавидная перспектива, что ни говори.
Чёрные кованые ворота возникли неожиданно. Их створки были призывно приоткрыты, как будто внутри кто-то ждал гостей. Не раздумывая, Родерик воспользовался негласным приглашением. Если есть ворота, значит, есть и дом с крышей. А есть ли кто-нибудь под этой самой крышей – неважно.
На стук в дверь вышла худенькая девушка. Она приподняла лампу, чтобы лучше разглядеть незнакомца, и свободной рукой поправила на плече шерстяную шаль. В больших глазах было больше любопытства, чем страха. Улыбнувшись краем рта, Родерик снял шляпу. Женщины находили его привлекательным, поэтому он не сомневался, что девчонка рано или поздно поддаться чарам и впустит его.
– Вы доктор? – голос девушки звенел, как у беззаботной птички.
Если в доме ждут доктора, надо быть доктором.
Едва Родерик преступил порог, девушка вновь защебетала.
– Как хорошо, что вы приехали, доктор. Я уже места себе не находила. Вас так долго не было, а папе всё хуже и хуже. Вы же вылечите моего папу? Вы сможете?
Дамы прекрасны только тогда, когда у них закрыт рот. Мало того, что Родерик эту истину давно устроил, так юная особа лишний раз её подтверждала.
«Когда же она заткнётся? Оформилась в нужных местах, а верещит, как младенец».
– Не извольте волноваться, мисс…
– Джейн. Я Джейн. А вас как зовут?
– Билл, – не моргнув глазом, соврал тот.
Девушка с облегчением вздохнула и потянулась пальцами к сердоликовым бусам. Доверие было завоёвано. Осталось повидать больного.
Джейн провела гостя на второй этаж. Было так темно, что он чуть не оступился. Одной лампы явно не хватало.
В комнате хозяина дома горела почти растаявшая свеча в старинном канделябре. Спёртый воздух, наполненный запахами лекарств, воска и немытого тела, заставил Родерика брезгливо поджать губы. Так и быть, ради комфортного сна можно и потерпеть пару минут.
– Хвала небесам, – прохрипел больной, не вставая с подушек, – вы пришли облегчить мои страдания. Воды…
Протянутый стакан дрожал в его руке. Немного воды пролилось на подбородок и несвежую ночную сорочку. Напившись, бедолага снова заговорил:
– Благодарю, сэр. Вы не представляете, как давно я жду доброго христианина, который поможет мне. Вас послало само провидение.
– Вы непременно поправитесь.
– Здоровье меня не интересует. Сколько можно мучиться на этой земле? Умоляю, выслушайте меня… – больной замолчал. Из его груди вырывались хриплые стоны, глаза закатились.
«Как бы он при мне в ящик не сыграл», – забеспокоился Родерик.
После тревожных мгновений отец Джейн очнулся.
– Сэр, вы ещё здесь?
– Я буду с вами сколько понадобится.
– Вы очень добры… Прошу, проявите милосердие и после моего рассказа. Я совершил ужасную вещь. Ужасную… Теперь расплачиваюсь за свои грехи. Господи, не хочу, чтобы дочь знала… Сэр, вы священник?
– Да, – снова соврал Родерик.
– Это хорошо. Господь был милостив, послав именно вас. Слушайте… У меня умерла жена. При жизни она говорила, что её сердце будет всегда принадлежать мне… И я вырезал его, оставил себе. Спрятал в саду, не похоронил вместе с ней. И с тех пор моё тело снедает хворь.
– Страсти делают нас слепыми, сын мой. Покаяние облегчает грех.
– Если бы… Маргарет терзает меня. Я не могу спать, потому что вижу её во сне. Болезнь не даёт мне бодрствовать. У меня нет сил вернуть ей сердце. Заклинаю вас, спасите меня. Вынесите сердце Маргарет из лабиринта и заройте в её могилу… Я заплачу. Я скопил приличное состояние…
– Погодите, где сердце?
– Я спрятал его в сердце лабиринта. Возьмите… Вот карта…
Взмахом руки он указал на прикроватную тумбочку. Под канделябром находился, закапанный воском, лист бумаги. Родерик взял его и развернул.
Вряд ли схема лабиринта была наспех нарисована во время болезни. Чертёж был точен, все линии и изгибы некто вывел уверенной рукой.
В душе Родерика затрепетало приятное волнение. Предвкушение приключений переплелось с жаждой лёгкой наживы. Эх, знала лошадь, где споткнуться, хоть в чём-то не подвела.
Что ж, даже если это и бред умирающего, зато весьма занятный. Будет за чем скоротать вечер.

Туман плыл по саду прозрачной дымкой, мягко обволакивая всё, до чего мог дотянуться. Деревья стояли дикие, неухоженные. Клумбы превратились в бесформенные комки. От маленького фонтана несло гнилой водой, как от самого настоящего болота.
Зловеще выглядели статуи. Женщина в хитоне стояла, откинувшись в трагической позе. Она как бы прикрывалась руками от незримого врага. Напротив, на потрескавшемся постаменте возвышалась другая псевдоантичная статуя – богиня победы Ника, по насмешке судьбы лишённая одного крыла. Между ними лежало ещё одно каменное тело. Была ли так изначально задумана композиция, чёрт знает.
Молчали сверчки, не давала о себе знать земноводная живность из фонтана. Родерик слышал только хруст гравия под ногами. Такой резкий, колкий, но при этом успокаивающий.
– Билл! Билл, подождите!
Джейн возникла в тумане, как убийца в тёмном переулке. Наверное, девушка срезала путь, побежав по газону, а не по дорожке. Она тяжело дышала и пыталась удержать на вытянутой руке увесистый фонарь. Шаль, заколотая в этот раз брошью в виде птицы, всё равно сползла с левого плеча. Причёска слегка растрепалась, придавая её обладательнице естественный шарм.
– Вас же папа просил пойти в лабиринт, да? Он там что-то спрятал, но не говорит что. Вам он сказал? – скороговоркой произнесла Джейн. – Я уже несколько раз туда ходила, а до центра так и не добралась. Так всё запутано! Голова кружится от всех этих поворотов! Я пробовала помечать путь камешками – они теряются в траве. Растягивала верёвки – так они все короткие. Сэр, может, утром пойдёте? Это небезопасно.
– Успокойтесь, мисс Джейн. Со мной ничего не случится. Ваш отец объяснил мне, как дойти до центра лабиринта. Это просто на самом деле.
Джейн приободрилась.
– Как хорошо! Тогда я пойду с вами.
Родерик еле сдержался, чтобы от души не выругаться. Только ещё этой курицы не хватало.
– Право, не стоит. Лучше останьтесь в доме, вы нужны отцу. Он вас так любит. Слышали бы вы, с какой нежностью он говорил о вас. Вы ведь единственная дочь, я правильно понял?
Губы девушки дрогнули. Она кивнула.
– Пожалуйста, возьмите фонарь. Скоро совсем стемнеет.
– Благодарю, вы прелесть, – доброжелательно улыбнулся Родерик, демонстрируя приличный актёрский талант.
– Обещайте, что скоро вернётесь, Билл.
– Клянусь, не пройдёт и часа, как я вернусь с вещью вашего отца. Слово джентльмена.
Джейн опустила голову, стараясь скрыть ответную улыбку, и кокетливо заправила за ухо прядку.
– Вы меня убедили. Распоряжусь, чтобы к вашему возвращению приготовили чай. Может, поужинаете?
Наконец, избавившись от юной леди, Родерик вздохнул с непритворным облегчением. Он не любил, когда путаются у него под ногами, особенно женщины. Тем более что он не планировал задерживаться в лабиринте, а в обществе болтушки Джейн дело грозило затянуться.
Садовый лабиринт встретил молодого человека воротами, увитыми плющом. Приглядевшись, Родерик понял, что перед ним всего лишь декоративный трельяж. Однако убрать его оказалось непросто: корни плюща разрослись, жёсткие побеги захватили всё пространство вокруг. Садовнику следовало бы голову оторвать. И Джейн заодно, нечего врать.
С этим препятствием он справился легко – просто перерезал ножом часть растений.
Стены превышали человеческий рост. Проходы были узкими, местами даже слишком. Отросшие веточки то и дело хватали незваного гостя за одежду, цеплялись за волосы. Несколько раз Родерик останавливался, чтобы свериться картой. Пока всё верно. Ошибиться может только круглый дурак.
Что-то сухо треснуло под ботинком. Фонарь осветил скелет мелкого животного вроде кролика или кошки. Родерику хотелось верить, что так бесславно закончила свои дни именно кошка, потому что он их на дух не переносил.
Следующая находка ему совершенно не понравилась.
Человеческий скелет, облачённый в полусгнившие лохмотья, лежал на боку, скрючившись, словно от дикого холода.
Наверное, какой-нибудь вор или бродяга неудачно спрятался.
У мертвецов обычно есть, чем поживиться.
Родерик присел на корточки и вскрикнул, едва запустив руку в ворох тряпья. В шерстяной накидке виднелась брошь, выполненная в форме голубя с распростёртыми крыльями.
Совпадение?
Ощущая плавно переходящее в панику волнение, Родерик толчком перевернул скелет и чертыхнулся. То, что осталось от лица выглядело отвратительно. Череп с остатками плоти, внутри которого копошились паразиты.
Раздался тихий щелчок, и оранжевые бусины рассыпались в разные стороны, падая на землю и застревая в складках одежды.
Захотелось курить.
Отругав себя за слабость, Родерик нервно потёр виски. Как поступить? Вернуться в дом и найти Джейн? Из принципа дойти до конца или вовсе сбежать от греха подальше? Хотя… Зачем выбирать? Можно взять сердце Маргарет, затем вытрясти правду из Джейн и потом уже убраться подобру-поздорову. Опасаться нечего, надо очень постараться, чтобы сгинуть в лабиринте, имея при себе подробную карту.
В сердце лабиринта располагалась на удивление ухоженная беседка. В её центре, на маленьком столике Родерик обнаружил деревянную шкатулку, покрытую лаком. Он протянул к ней руки…
– Кто здесь? Кто здесь? Кто здесь?..
Вкрадчивый шёпот раздавался то слева, то справа. Молодой человек отскочил от столика и стал оглядываться.
– Зачем он пришёл? Что ему нужно? – не умолкал бесполый голос, похожий на шелест ветра.
Что это? Ловушка? От мурашек под кожей как будто появились ледяные иглы. Приключение окончательно обратилось в неприятность.
– Он не уходит… Он не уходит…И не уйдёт… Не уйдёт…Не отпущу…
– Маргарет. Ты ведь Маргарет? – бесстрашно заговорил Родерик. – Ты не посмеешь мне помешать. Я выполняю просьбу твоего супруга. Он просил вернуть тебе кое-что.
– Сердце?.. Сердце… Сердце?.. – с вожделением зашептал призрак.
– Угу, оно самое. Если будешь себя хорошо вести.
Пора бы взглянуть, из-за чего помешались старый чудак с покойной жёнушкой. Крышка шкатулки легко откинулась, и её содержимое неприятно удивило. В обитом красным бархатом коробе покоились сморщенные остатки человеческого органа. По воздуху поплыл тошнотворно-сладкий запах.
Конечно, сердце не сохранилось. Проклятье! Не догадался засолить, романтик чёртов!
Родерик поспешно захлопнул крышку, однако правда не укрылась от призрака.
– Где оно?... Где? А-а-ах… Где?.. Куда он его дел? А-а-ах…Нужно новое… Можно взять у него…
От сильной рези в груди перехватило дыхание, на глазах выступили слёзы. Родерик упал на колени и, слабея с каждой секундой, опёрся ладонями о сырую землю. Он явственно чувствовал костлявые пальцы, сжимавшие его сердце.
– Нехорошее… нехорошее… У меня было другое… Чистое и прекрасное… Мерзость… Какая мерзость… Гниль внутри живого тела… Чёрное… недоброе…У меня ничего нет… Нет…О-о-о… А-а-ах…
Чем громче стонал и всхлипывал призрак, тем быстрее отступала боль. Пошатываясь, как пьяный, Родерик поднялся на ноги. Чистое и прекрасное? Оно и видно. Только безгрешный человек способен, не вылезая из могилы, убить родную дочь и до смерти замучить супруга. Либо призрак лукавил, либо потеря так повлияла на его характер.
Размышлять было некогда. Воспользовавшись моментом, Родерик схватил фонарь и побежал в недра лабиринта. На полпути вспомнил, что забыл про шкатулку, но не рискнул вернуться за ней.

Что действительно было жалко, так это саквояж. Помимо мелочей, которые все путешественники берут с собой, в нём находились те немногие вещи, из-за пропажи которых можно стать кем-то вроде покойной Маргарет. Например, дневник – единственный друг и свидетель многих приключений Родерика.
Джейн быстро открыла дверь.
– Вы доктор?
На миг незадачливого авантюриста охватила растерянность. В коридоре, рядом с подставкой для зонтов и тростей стоял его саквояж, значит, он и вправду здесь уже был.
– Кто вы? – насторожилась девушка.
– Я всего лишь путник, нуждающийся в ночлеге.
– Хорошо, проходите, – без намёка на приветливость ответила Джейн. – Для вас найдётся комната.
С этого и надо было начинать. Врать на каждом шагу воистину дурная привычка.

@темы: ориджиналы, тень авантюриста

---

Часики

Не удержались, купили новые серёжки (циферблат не грязный, это принт карты мира).

@темы: записочки

---

Просто песТня

Мама похвасталась, что смотрела канал с русскими музыкальными клипами.
Мама: - ...а ещё там была песня такая "Ты не ржи, дорогая, я куплю тебе..."... Блин, "...я куплю тебе..."
Ира: Попугая?
Папа: Трамвая?
Мама: Ой, там рифма другая! "Дорогая, ты не ржи, я куплю тебе 3G".

*фэйспалм* *фэйспалм* *фэйспалм* *фэйспалм* *фэйспалм* *фэйспалм* *фэйспалм* *фэйспалм*

Поисковик выдал, что у Костюшкина есть песня "Милая, не ржи, я купил тебе 3G". Обалдеть...

@темы: мама, папа, песни

---

Черновик [1.9]

Автор: Elfin Robin
Название: Тень авантюриста. Клуб негодяев
Жанр: Мистика, фэнтези.
Рейтинг: PG-13
Саммари: Кто-то получает в наследство богатство, кто-то – долги. А Роберту Сандерсу досталось нечто необычное. Несколько вещей, от которых по коже бегают мурашки, членство в клубе чудаков и ворох тайн. Естественно, нормальному человеку и даром этого не надо, но как быть, если чужое прошлое никак не отпускает? Что делать, если за тебя как будто всё уже решили? Хватит плыть по течению, стоит побороться за своё будущее! Конечно, это будет нелегко. Сначала придётся наступить на горло своим принципам, наделать кучу ошибок и при этом сохранить доверие близких. Пора повзрослеть и стать собой, даже если для этого придётся сменить несколько обличий.
Прим. авт.: альтернативная Европа XIX века.

Предыдущие главы - по тегу.
Ссылка на Самиздат - samlib.ru/f/felxdman_i_i/

Глава 16. Горькая правда

На следующий день я так и не встретился с Андреем. Мы уехали из Праги в спешке, сразу же после нехитрого завтрака. Весть о смерти Катрин дошла до её родных быстро, и Франсуа воспринял её болезненно. Он тут же решил вернуться домой. Не знаю, было ли это сиюминутным желанием, или он вправду так огорчился, я не стал мучить его расспросами. В какой-то момент я даже пожалел о том, что не читал его мысли, когда у меня была возможность. Ренар хоть никогда не любил капризы господина, однако в этот раз забыл про свой строптивый нрав. Едва поднялась тема отъезда, он без промедления принялся за сборы. Я был не в праве спорить с ними.
С Хедвикой я успел перекинуться буквально парой слов. Совсем не было времени, чтобы нормально попрощаться. Ту грустную улыбку ведьмы я запомнил на всю жизнь. Ей как будто не хотелось так просто отпускать меня. Естественно, я опрометчиво пообещал когда-нибудь приехать снова, и мне стало невыносимо больно от того, что это случится нескоро. А может, никогда.
До самого вокзала у Франсуа не закрывался рот. Нет, он не говорил о Катрин, как можно было ожидать. Он ворчал, как старик, или, ещё хуже, как Ренар. То он жаловался на пасмурную погоду, то на качку экипажа, то на грязь на ботинках. Поначалу его камердинер пытался проявлять тактичность, но вскоре не выдержал. Они стали кидаться друг в друга обидными словами, как пушечными ядрами, а я не знал, куда себя деть, чтобы не попасть под раздачу. Чудесным образом Франсуа преобразился в себя прежнего перед посадкой в поезд. Тогда Ренар чуть не сломал руку одному карманнику, и это привело его подопечного в полный восторг.
Чтобы загладить вину перед Андреем, я целый день урывками писал ему письмо. Закончив, я отправил его Хедвике в «Старый дуб» на ближайшей станции. Надеюсь, оно дойдёт. Было бы неплохо получить ответ, не зря же я оставил свой адрес.

– Мсье Сандерс, а где вы всё это время были? – полюбопытствовал Жак Пулен, присаживаясь рядом со мной на траву. Жак Бланш и Жак Лефюр его поддержали. Господи, о чём только думали родители, давая свои чадам имена? Деревня и так маленькая, все друг друга знают.
Я неопределённо ответил:
– Были дела.
– Угу… А, понятно… Ага… – ребятня, судя по всему, потеряла интерес к этому вопросу. Если взрослый говорит «дела», значит, он занимался чем-то скучным.
Да уж, скучать-то мне точно не приходилось.
Тем временем Мари и Луиза зашикали на мальчиков.
Я утихомирил их, всего лишь открыв книгу. Это всегда действовало на моих учеников гипнотически: если я читал вслух что-то интересное, они собирались вокруг, как кутята при виде миски с молоком. Вот если бы они на учебники так реагировали, цены бы им не было.
Несколько минут я упивался спокойствием. Сижу под деревом, читаю сказку, светит солнце, негромко поют птицы. Никаких вампиров и чёрной магии. Одним словом, жизнь прекрасна…
– Мсье Сандерс, – вдруг сказал Пьер, – а какого роста был великан?
Я чуть не поперхнулся. Пьер слишком рассудительный для своего возраста, к чему такие наивные вопросы?
Как бы то ни было, нельзя было терять авторитет. Я махнул рукой в сторону.
– Да с мельницу, а то и больше.
Дети как по команде уставились на маячившую вдалеке ветряную мельницу. Наверное, чтобы лучше представить великана.
Пьер не унимался.
– А какого роста был Жак?
Ох, не Жак, а Джек… А?
– Ну… – замялся я. – Примерно, с меня, а тебе зачем?
– Вы сказали: «великан высыпал из мешка монеты и стал их пересчитывать», так? Как он их пересчитывал, они же для него всё равно что песчинки?
– Монеты могли быть огромными, как раз для великана.
– Допустим, – кивнул мальчик. – Тогда почему дальше Жак «взял мешок денег»? Вы бы ни одну великанскую монету не подняли, а тут целый мешок, уж извините.
Я чертыхнулся про себя. Интересно, кто выставил меня идиотом, составитель сборника или переводчик с английского?
– Это сказка. Из бобового зёрнышка не мог вырасти стебель до неба, но тебя это почему-то не смутило, – парировал я.
– Так то волшебство, а я вам говорю про очевидную чушь. Даже в сказке должен быть здравый смысл.
Всем явно пришлась не по душе неожиданная дискуссия. Лефюр пробурчал: «Ну, начина-а-ается» и со стоном потянулся. Луиза, раскладывавшая перед собой цветы для будущего венка, замерла, уставившись на меня. Мари нахмурилась, а мальчишки забросили дрессировку кузнечика.
И как быть? На правах взрослого отмахнуться от маленького зануды?
Вдруг меня осенило.
– Знаешь, Пьер, а ты прав. В книгах бывает чушь, порой крайне возмутительная. Но не всякая чушь вредна и опасна. Что плохого в том, что монеты в сказке непонятного размера? Да ничего, – победоносно возвестил я и продолжил чтение. – «Джек взял мешок денег и сунул его себе за пазуху». Боже, я сам запутался.
В воздухе зазвенел детский смех. Не удержавшись, я присоединился к всеобщему веселью. Пожалуй, и от глупости бывает польза.
Интересно, есть ли смысл читать сказку дальше?
– Эй, а это кто там? – Лефюр старательно вытянул шею. – Городские. Заблудились, что ли?
Со стороны дороги к нам шли трое чужаков. Двое были молодыми ребятами, может, не намного старше меня. С виду вполне обычные, где-нибудь в городе я бы прошёл мимо и не вспомнил о них. Один чихал на всю округу и почти не убирал от носа платок. Вероятно, его мучил насморк, хотя мне больше верилось в то, что он так среагировал на обилие трав и цветов. Второй выглядел здоровым, но его лицо с рассеянным взглядом не выдавало присутствия интеллекта. Сбоку ковылял невысокий бородатый мужчина лет сорока. На фоне своих спутников он выглядел совсем маленьким, и было нелепо наблюдать за тем, как он понукает молодых людей, точно пастушок сбежавших гусей.
– День добрый, господа и дамы, – подойдя ближе, коротышка приподнял шляпу и кивнул девочкам. «Дамы» недоверчиво наморщили носики.
Я захлопнул книгу. Что ж, будем надеяться, знакомство не затянется.
– Добрый день.
– Я инспектор Легран.
Ох, не понравилось мне слово «инспектор». Не выношу проверок. То есть, я бы к ним спокойней относился, если бы не мсье Марто, который в ожидании «гостей из столицы» ухитрялся поставить на уши не только школу, но и всю деревню. Этим-то что здесь понадобилось?
– Вам нужна помощь? Ищете кого-то? – спросил я.
– А что это вы сразу насторожились?
– Я всего лишь задал пару невинных вопросов.
– Вас выдала мимика, мой друг. По-моему, вы чего-то боитесь.
– Уверяю вас, вы заблуждаетесь.
– Я и заблуждение вещи несовместимые. А что касается вопросов, то я могу на них ответить.
Его приятели переглянулись между собой, зашептались. Больной смачно высморкался.
Я встал и отряхнул одежду. Не собираюсь смотреть на эту компанию снизу вверх.
– Хотя я привык, что это другие отвечают на мои вопросы. Я ищу некого Роберта Сандерса, – деловым тоном произнёс Легран и предъявил жетон.
Что там?.. Префектура полиции?!
Я чуть было не лишился чувств. Мной заинтересовались слуги закона – дело плохо! Как же они узнали про осквернение могилы, если местные не стали поднимать шумиху? Как вышли на мой след?
– И что-то мне подсказывает, что это вы, – холодно сказал Легран.
Должно быть, меня опять подвела мимика.
Чувствуя себя загнанным в ловушку, я отдал книгу Пьеру и попросил детей оставить меня наедине с гостями. Те послушались, но с явным нежеланием. Наверное, им было жаль покидать облюбованное место из-за взрослых узурпаторов.
Легран посмотрел им вслед.
– Стыдитесь, мсье? Правильно делаете. Вы арестованы по подозрению в убийстве дочери графа де Сен-Клода.
Час от часу нелегче. Я был в таком шоке, что позволил помощнику инспектора надеть на себя наручники. Немыслимо! Всё было замечательно, пока не появилась эта троица в штатском с необоснованными обвинениями!
– Подождите, это ошибка, – мне стоило нечеловеческих усилий сдерживать дрожь в голосе. – Я никого не убивал. Пустите, никуда я не пойду… Да послушайте, я не виноват!
Естественно, это нисколько не убедило полицейских. Да и как тут поверить, если они изо дня в день такое слышат. Чёрт, что же делать? Что делать?
Нет, паниковать не стоит. Надо успокоиться и что-нибудь придумать. Я практически в одиночку справился с вампиром, уж как-нибудь смогу и из этой ситуации выпутаться. Пока я всего лишь подозреваемый, возможно, кого-то ещё задержали или в скором времени задержат. В конце концов, вряд ли будет трудно доказать мою невиновность. Я никогда близко не общался с Катрин, и у меня просто не могло быть мотивов для убийства… А вдруг Франсуа тоже под подозрением?
Ну, «спасибо», Филдвик. Даже когда ты мёртв, от тебя одни неприятности.
На дороге нас ожидал потрёпанный жизнью кабриолет. Выглядел он не намного лучше кареты Мирека, и, к сожалению, в этот раз мне не пришлось выбирать место покомфортней. Едва кучер подстегнул лошадей, издалека послышались возбуждённые детские голоса. Я подскочил, как ужаленный, но меня грубо осадили. В окне промелькнула пара напуганных рожиц.
– Всё хорошо, я скоро вернусь! – прокричал я и получил ощутимый тычок в бок.
– Что ж вы детей обманываете, – пробормотал Легран. Он сидел напротив меня с видом скучающего человека, совершенно не заинтересованного в царящей кругом суете. Я не знал, как к нему относиться. Всё же это был не упивающийся своим могуществом злодей, а погрязший в рутине полицейский. Однако во мне пробуждалась злость.
– Как вы узнали, что я и есть Роберт Сандерс? – выпалил я.
– Вам даже представляться не нужно, у вас запоминающаяся внешность. Как будто сошли с фотокарточки.
Хм, я никакая не знаменитость, а на мою фотографию глазеет кто попало.
Фу, как же в этом катафалке пахнет плесенью, и ещё от моих церберов несёт крепким потом. Про качку я вообще молчу.
– Однако я подошёл к вам, просто чтобы узнать, как добраться до поместья Ришандруа. Вы же там работаете. Или, вернее сказать, работали, – кому понравится иметь в доме убийцу? Встретить вас по пути было редкой удачей.
– Когда вы меня отпустите?
– Даже если вас оправдают, то на свободу выйдете нескоро. Доказательства против вас имеются, не сомневайтесь. А теперь, будьте любезны, помолчите. Займёмся вами в участке.
– Но могу ли я знать…
– Допросы осуществляются под протокол и уж точно не в трясущемся экипаже. Помолчите, я сказал.
Легран положил себе на колени шляпу и потёр переносицу. Вблизи ему можно было дать лет сорок пять, не меньше. Седина пощадила бороду, но не жёсткую шевелюру: мужчине как будто просыпали на голову муку. Длинные глубокие морщины избороздили лоб. В глазных яблоках полопались сосуды. Казалось, инспектор Легран ведёт борьбу со сном, потому что не доверяет своим коллегам. Попробуй усни, если перед носом опасный преступник, за которого ты в ответе.
Можно было бы попробовать поговорить с ним чисто по-человечески, однако я не осмелился испытывать его терпение. Ещё не хватало для полноты картины получить в зубы от его бравых помощников. Насколько это было возможно в тесноте, я откинулся на спинку сиденья и кое-как вытянул ноги. Рубашка предательски липла к телу, того и гляди, сам буду «благоухать» не лучше полицейских. И это я ещё легко одет, летом в деревне-то можно обойтись без излишеств.
Оптимизм покинул меня бесповоротно. Да, я не только не убивал Катрин, но и знал имя настоящего убийцы, однако это было бы не так-то просто объяснить. Если я якобы видел момент свершения злодеяния, то почему никому об этом не сообщил? Почему убийца не тронул меня, и вообще, с какой стати я оказался в компании людей из высшего общества? Без пояснений история выглядит неправдоподобной, а если поведать всё как было на самом деле, меня, в лучшем случае, упрячут в психбольницу. Жаль, я не в курсе, какие доказательства представлены против меня, чтобы сочинить что-то более или менее разумное. Сейчас мне никто об этом не скажет, а на допросе я уж точно не сумею выкрутиться. Экспромт и импровизация не мой конёк. Вру много, но врать не умею.
Придётся брать дело в свои руки, если я не хочу, чтобы сильные мира сего погубили мою жизнь.
– Мы можем остановиться ненадолго? Пожалуйста.
Мой голос без всякого притворства прозвучал жалобно.
– Сбежать хотите? – безразлично поинтересовался инспектор.
Стреляный воробей, догадался!
– Издеваетесь? Мне плохо, я еле дышу. Качает ужасно…
Поддержка пришла с неожиданной стороны.
– Да он аж позеленел, – шмыгнул носом тот, кто сидел справа от меня.
– Нет, побледнел, – пробасили слева.
Воодушевившись, я дёрнулся и прижал руки ко рту. «Рвотный спазм» получился таким натуральным, что даже Легран скривился.
– Инспектор, давайте остановимся, наблюёт же здесь, – чуть ли не в один голос взмолились его подчинённые.
Надо же, подействовало. А я себя недооценивал.
Наверное, помимо «невиновных», они навидались и симулянтов, поэтому один браслет наручников прицепили к одному из парней. Как на коротком поводке, честное слово.
Мы отошли буквально пару шагов от дороги, и я плюхнулся на траву. Мол, еле на ногах держусь, о побеге не помышляю.
– Чуть руку не оторвал, урод, – прошипел охранник.
Пусть ворчит сколько влезет, у меня проблемы посерьёзней. Если сейчас не получится воплотить в жизнь свой план, второго шанса у меня уже не будет.
У меня на шее висел оборотневый кулон. Разумеется, я носил его не для подобных случаев, а как сувенир, но это дела не меняет: я был готов воспользоваться им по прямому назначению. От собственной дерзости захватывало дух.
Вот только не надо пялиться на меня!
Отлично, он отвернулся, решил перекинуться парой слов с остальными…
Я зажмурился и втянул голову в плечи. Чёрт, почему я не превращаюсь?!
Полёт в пропасть, за которым следует мягкий удар об землю. Я открыл глаза и то ли чихнул, то ли фыркнул.
Вымахавший с мельницу полицейский в недоумении уставился на опустевший браслет и грязно выругался. Из недр кабриолета раздался гневный возглас Леграна:
– Что такое?
Я очень боялся, что кто-то мог заметить моё превращение, но, к счастью, на меня обратили внимание весьма своеобразно. Огорчённый пропажей арестанта, охранник топнул на меня ногой.
– Брысь, скотина!
Упрашивать меня не пришлось. Я стрелой помчался в обратном направлении.
– Его нигде не видно. Бегом в лес, он за деревьями!
– Чего расселся?
– Дык я кучер.
– Сбежал опасный преступник, где твоя гражданская ответственность?!
– Заткнулись все! Ищите!
Крики постепенно утихали. Я бежал, не жалея ног… лап… конечностей. Трава хлестала меня, дорогу было не разобрать. Передышку сделал только тогда, когда окончательно выбился из сил. Я в изнеможении разлёгся на земле.
Ну, почему, почему любая моя инициатива всегда граничит с безумием? То в могилу полез, то уехал чёрт знает куда, с вампирами связался, а теперь ещё и это! Сбежал из-под стражи и скрываюсь в кошачьем облике. Вместо того чтобы решать свои проблемы, я от них прячусь. Господи, какой стыд…
А что было бы, если бы я просто покорился обстоятельствам?
Недельку-другую, а то и месяц, если не больше, пришлось бы проторчать в тюремной камере. Ничего приятного. А полностью довериться людскому суду равносильно самоубийству. Если меня с такой лёгкостью арестовали ни за что, вполне возможно, что так же лихо и засудят. Посадят лет на двадцать или вовсе повесят. Всё-таки жизнь аристократа в глазах правосудия ценней.
Задумавшись, я даже не сразу заметил, как свернулся клубочком.
Кошмар, и не знаешь, что хуже: быть свободным, но котом, или человеком, но за решёткой.
Так, хватит киснуть. Стоит вспомнить наставление Андрея: мыслить надо широко. Раз у меня пока есть иллюзия свободы, нужно этим воспользоваться.
Я встречусь с графом де Сен-Клодом и докажу ему, что Катрин убил Филдвик. Граф же не такой дурак, чтобы не заметить внезапное исчезновение «обаятельного шарлатана». Я докажу свою невиновность, пускай и придётся раскрыть тайну вампира.
Как бы то ни было, лучше вовлечь как можно меньше людей, чем распинаться перед общественностью, выставляя себя психом и волшебником. Сомнительная слава вкупе с сумасшедшим домом ещё не самое страшное. Вампиры мне за это спасибо не скажут. Более того, сделают всё, чтобы укоротить мне язык.
Детали можно обдумать потом. Сейчас необходимо вернуться в поместье…
Что это?
Из зарослей на меня осторожно поглядывала мышь с блестящими чёрными глазками. Это самая большая мышь, которую я когда-либо видел! Я подскочил от неожиданности и брезгливо поджал лапы. Неуверенно потоптавшись на месте, зверёк юркнул в траву. Где-то рядом беспечно шуршали и попискивали другие грызуны. Попадись им вместо меня настоящий кот, им бы не поздоровилось. А так пусть дальше резвятся, им сегодня повезло.
Прыг! Травинка у меня перед носом чуть согнулась под тяжестью глазастого кузнечика. Я их маленьких не переношу, а тут такой исполин! Ой, что это пробежало – муравей?!
Скорей бы перебраться в безопасное место и сменить облик. Проклиная всю мелкую живность, я вышел из травы на дорогу. К запаху растений примешалась пыль. Да уж, обоняние не хуже, чем у вампира. Как бы мне не повстречаться с кошачьей мятой.
Когда я уже решил рискнуть и превратиться обратно, мне ехидно улыбнулась удача. Проезжавший на телеге старик приостановил гнедую кобылку и шутки ради подозвал меня. Я много раз видел его раньше, но не смог вспомнить имени, он же, естественно, меня не узнал, принял за загулявшего котяру. «Котик, ты чей будешь?». Отлично, нашёл собеседника. Ладно, не суть. Я запрыгнул в пахнущую деревом, сеном и металлом телегу и, обернув хвостом лапы, сел возле накрытой грубой тканью коробки. Старик одобрительно рассмеялся.

Элен не любила изменять привычкам. Я нашёл её в гостиной, которую в поместье знали как Цветочную комнату из-за обилия соответствующих узоров на обивке и других предметах декора. Как обычно, после обеда, Элен уединилась, чтобы спокойно почитать журналы с газетами. Блаженно развалившись в изящном кресле, тётушка пила чай и перебирала издания, размышляя, какое в первую очередь достойно её внимания. Наконец она с деликатным звяканьем поставила чашку на блюдце и открыла журнал на первой странице.
Было бы кощунством нарушить её покой, но того требовали обстоятельства.
Надо собраться с духом и рассказать ей всё.
Страшно, чёрт побери, страшно. Как она это воспримет? Нет, тут даже гадать не нужно, всё и так предсказуемо. Напугаю её до смерти историями о своих похождениях… Как я ей в глаза буду смотреть?
Время пришло.
Пожалуй, я поторопился с решением. В ту же секунду я, приняв человеческий облик, кувырком брякнулся с подоконника. Ах ты ж!.. Я-то думал, что научился управлять кулоном!
С тихим вскриком Элен вскочила с кресла. Журнал шлёпнулся на пол у её ног.
– Пресвятая богородица! Роберт, что это было?
Речь, которую я так долго готовил, напрочь вылетела у меня из головы.
Я поднимался нарочито медленно. Наверное, в старые времена на эшафот шли бодрее.
– Роберт!
– Э… М… Смотря что вы имеете в виду.
– За дурочку меня держишь? – вспылила тётя – На моих глазах кошка превратилась в тебя, а ты с невинным видом валяешься на полу, как будто у нас так заведено. Встань, встань сейчас же!
Я и раньше видел Элен сердитой. Сколько раз слышал от неё нечто вроде: «Дени Мишель Анри Франсуа де Левен! Ещё раз увижу, что ты флиртуешь с Шарлотт, возьму вот этот подсвечник и дам им тебе по башке», но впервые её негодование было направлено на меня. Что ж, так мне и надо.
– Мадам, прошу вас…
– Да не бойся меня. Скажи, что с тобой случилось? Что это за колдовство? Ради Бога, Роберт!
– Я разрыл могилу Родерика.
Пощёчина была такой силы, что я чуть снова не оказался в горизонтальном положении. Звон от шлепка ещё пару мгновений стоял ушах, щека горела, как от раскалённого металла. Я до боли закусил губу, чтобы мужественно вытерпеть второй удар.
Элен ахнула и отпрянула. Будто это я только что поднял на неё руку.
Лучше бы я в тюрьме сдох.
– Больше я вас не побеспокою, – выдавил я, чувствуя тугой комок в груди.
Воспользовавшись паузой, я отвернулся и велел себе принять кошачий образ. Как только тело вновь стало маленьким и ловким, запрыгнул на подоконник. Создатель мудро поступил, не наделив животных способностью плакать. Убежать бы отсюда куда подальше.
– Подожди.
Я замер.
– Прости, я не имела права так с тобой поступать. Ты этого не заслужил.
Заслужил, ещё как заслужил.
– Я во всем виновата, – вполголоса произнесла Элен, – ты это сделал из-за меня. Пожалуйста, останься. Мы многое должны рассказать друг другу.
Предчувствуя длинный разговор, мы сели на диван. Я хотел снять кулон, чтобы больше не было соблазна укрыться от своих бед в кошачьей шкуре, однако сдержался.
– Просто выслушай меня, – Элен крепко сжимала мою ладонь, словно опасалась, что я убегу. – Если, узнав меня ближе, ты захочешь покинуть поместье, я пойму. Ты уже взрослый и можешь сам принимать решения. Я не могу вечно скрывать от тебя правду.
– Вы не могли поступить хуже, чем я.
– Ошибаешься, милый. Твоя тётка ужасная женщина. Нет-нет, не отрицай. Сам знаешь, я всегда делала всё, чтобы прошлое нашей семьи тебя не коснулось. Пожалуйста, не перебивай, мне и так тяжело.
Я была совсем ещё девчонкой, когда мы с родителями выбрались из сонного захолустья в Эйлсбери. Конечно, ни о какой Элен де Ришандруа не было и речи, тогда меня знали как маленькую Хелен Сандерс. Мой отец считал, что в большом городе будет проще жить, но его планы либо рушились, либо осуществлялись самым жалким образом. Дела у него шли паршиво, не было у него ни деловой хватки, ни сильного трудолюбия. Мы всегда были на грани нищеты. Не голодали только благодаря маминому умению экономить. Я была старшим ребёнком и, можно сказать, единственным. Братья и сёстры погибали во младенчестве. Я хорошо помню только Бетти, малышка умерла в пять лет от холеры. Мне давали всё что могли. К четырнадцати годам я могла вести хозяйство, умела читать и писать. Пожилая гувернантка, снимавшая комнату в том же доме, что и мы, кое-как обучила меня французскому языку по бульварным романам и элементарным навыкам игры на пианино. Когда отец от отчаяния потянулся к бутылке, я пошла работать. Многим, даже не особо богатым людям, требовались служанки, и я, не брезгуя трудом и скудным заработком, целыми днями мыла, стирала, шила… У меня были красивые белые руки, но от бесконечной работы они стали такими, что первое время я не могла смотреть на них без слёз: сухие, в трещинах, как у больной старухи. Теперь я понимаю, что было хуже всего – моя зависть. Я завидовала хозяйкам, которые дни напролёт занимались только собой. Зачем им было напрягаться, если в доме, как минимум, было несколько слуг? Ведь кухарка приготовит обед, а няня приглядит за детьми. Особенно мне казалось несправедливым, что их мужья незаслуженно одаривали лентяек платьями и прочей чепухой, к который мы, женщины, неравнодушны. Из-за этого я стала воровать.
Элен замолчала. Как бы ожидая упрёков с моей стороны, опустила глаза, затеребила бахрому на бархатной подушке с огромной вышитой розой.
– Сначала я брала мелочи. Приглянувшийся гребешок, колечко… Может, ты не поверишь, из-за первых украденных вещей я плакала. Я с вожделением смотрела на них и ненавидела себя за слабость. Потом привыкла, вошла во вкус. Пыталась внушить себе, что не делаю ничего плохого. Да и во многих случаях хозяйки не замечали пропаж. Уверенная в своей правоте, однажды я покусилась на шкатулку с драгоценностями. В этот раз я не собиралась ничего оставлять себе: лэндлорд повысил плату за проживание, и единственный для меня выход был продать украденное. Так получилось, что, когда я выносила шкатулку из комнаты, меня заметил гость хозяев. Мало того, что он угадал, что я прячу в стопке белья, так ещё и сказал, что мне воровству ещё учиться и учиться. Так мягко, по-доброму. Его проницательность потрясла меня до глубины души, – на губах женщины появилась стыдливая улыбка. – Естественно, я влюбилась без памяти. Его звали Шарль, он был вдвое старше меня, и тогда он мне казался безумно красивым. Герой французского романа, о котором я столько мечтала. Ох, я была такой глупой, не хотела замечать очевидного. Шарль был тот ещё прохиндей.
Тут я еле удержался от комментария. Что ж женщин так тянет ко всяким негодяям?
– Он убедил меня сбежать из дома, чтобы быть с ним, – с горечью продолжила Элен. – Мы ездили по стране, заводили «друзей», которых обчищали при первом удобном случае. У меня впервые появились красивые наряды, я полюбила ходить в театр. Мне это очень нравилось. Спустя несколько месяцев такой жизни, Шарль вознамерился показать мне свою родину. К тому времени моя совесть давно была погребена под любовью и безграничным доверием, поэтому я с радостью приняла его предложение. Какой же я была дурой… – тётя остановилась, сделала глубокий вдох и заговорила быстрее. Не все воспоминания позволяли ей сохранять хладнокровие. – В порту нас встретила женщина. Шарль сказал, что это его мать, попросил её приглядеть за мной пару часов, а сам исчез. Навсегда. Впоследствии выяснилось, что я не первая девчонка, которую он соблазнил и продал мамаше Пикур в её злачное заведение.
Господи…
Я потянулся к воротнику. Верхняя пуговица была расстегнута, но я всё равно ощущал что-то вроде удушья. Мой жест не остался незамеченным.
– Не ожидал, что твоя тётя воровка и потаскуха? – поёжилась Элен.
– Не говорите так. Это была ошибка. Иногда ложные пути кажутся правильными.
Несмотря на поддержку, она стала ещё мрачней.
– Кристиан тоже меня не осуждал за прошлое. Мне продолжить?
Я кивнул.
– Помнишь, раньше ты хотел узнать, как я стала дворянкой? Эта история действительно невероятная. Дом мамаши Пикур часто навещали влиятельные люди, в том числе самых благородных кровей. И в один прекрасный день я встретила Фердинанда де ла Белль-Форе. Хорошо помню, старый граф расплакался, едва увидел меня. Он хватал меня за руки и спрашивал: «Дитя, как тебя зовут? Как тебя зовут?». Сначала я испугалась, подумала, что он перебрал вечером. На самом деле всё вышло менее прозаично. Когда-то молодая жена графа сбежала с любовником, с пройдохой вроде Шарля, и забрала с собой дочку – Элен. Старик так тосковал по девочке, что помешался на своей печали. У него весь особняк был в её детских портретах. Когда он забрал меня к себе, поначалу было жутко: ребёнок и вправду походил на меня. Конечно, приглядевшись, я заметила, что общие у нас только овал лица, цвет волос и глаз. Но это мелочи. Я не пыталась его разубедить. «Возвращение дочери» после стольких лет хоть и всколыхнуло общественность, не стало грандиозным скандалом, как побег жены. Первое время было трудно привыкнуть к такому повороту судьбы. Я боялась, что мой обман раскроется, или, что граф просто-напросто заменит меня другой сероглазой блондинкой. Однако мы с ним жили душа в душу, я даже успела искренне его полюбить. Каждый год я навещаю его могилу.
– Это он заставил вас выйти за де Ришандруа?
Женщина покачала головой.
– Фердинанд не причём. Я вышла замуж за Паскаля из корыстных побуждений. Сам видел, никакой любви между нами не было.
Это точно. Отношения между этими двумя, в лучшем случае, можно было назвать тихой ненавистью. Последние годы они даже жить предпочитали порознь.
– И это ещё не самые страшные мои поступки, – трагично возвестила Элен. Она выпрямилась и сцепила пальцы замком. – Как ты отнесёшься к тому, что я – убийца?
На ум пришло одно из любимых ругательств Ренара. Я им буквально подавился – ещё не хватало сквернословить при даме.
– Кхм! Ну… Я… Вы не похожи на убийцу. И на воровку тоже, и на... Я, наверное, неправильно выразился…
– Не надо, дорогой. Не старайся облечь эмоции в слова, всё равно приличных слов не найдёшь. Да, я убийца. Ты не всё знаешь о смерти Люси.
Я стиснул зубы и поморщился, как будто мне на открытую рану вылили спирт. Если Элен виновна в гибели мамы, я вряд ли смогу её простить. Точно не смогу.
Мать была компаньонкой Элен, и она обычно сопровождала её в поездках. В тот день они возвращались из Парижа от ювелира. Тётя обожает дорогие украшения, выполненные под заказ, и тогда она не захотела ждать курьера, поэтому лично отправилась за обновками. Где-то в глуши на них напали слуги: кучер и лакей прознали о драгоценностях и рискнули пойти на грабёж. В результате нападения выжила только Элен.
– Те олухи не поубивали друг друга от жадности. Одного я зарезала его же ножом, тем самым… Я попала в живот, он долго умирал… А второго задушила. Порой мне это снится, и, просыпаясь, я жалею не о своём грехе, а о том, что не сумела защитить твою мать.
Элен беззвучно расплакалась. Я взял её за руку и в следующую секунду неловко обнял. Никогда прежде она не была для меня такой родной.
Может, оно и к лучшему, что она мне ничего не рассказывала? После последних событий я стал смотреть на многое по-другому.
И вот настал мой черёд каяться.

Для Элен не стало новостью то, что Родерик был членом клуба авантюристов «Рука славы». Мало того, что она имела отдалённое, но всё же хоть какое-то представление о его жизни, так это благодаря ей до меня не доходили приглашения на собрания. Письма появлялись примерно раз в год, независимо от сезона, поэтому тётя ничего не заподозрила. Что ж, по крайней мере, мне теперь понятно, почему всю корреспонденцию сначала проглядывает дворецкий, а уже потом я.
Больше всего Элен потрясли истории о вампирах. Она не могла поверить, что я просто взял и отказался от сверхъестественных возможностей.
– Ты гораздо сильнее меня, Роберт. Я бы не устояла, тем более в твоём возрасте. Твои родители гордились бы тобой.
Это прозвучало так искренне. Аж на сердце полегчало. Такого светлого чувства я не испытывал даже после победы над Филдвиком.
Рано расслабляться.
Элен не захотела сидеть сложа руки и наблюдать за моими неуклюжими попытками спастись от тюрьмы. Она собралась помочь мне встретиться с графом де Сен-Клодом. Детали ещё стоило как следует обдумать, но времени было мало, – полиция могла нагрянуть в поместье в любую минуту. Прятаться в кошачьем образе я наотрез отказался, мало ли, что со мной случится. К новому телу я слишком быстро приспосабливаюсь, ещё забуду, каково быть человеком. Ведь не зря же Андрей предупреждал, что злоупотреблять этой магией не следует. Да и где гарантия, что меня не заметит никто из прислуги, если мне вдруг приспичит расколдоваться? Элен не растерялась и предложила укрытие в парижском особняке де Ришандруа.
– Не спорь, я даже знаю, кто тебе поможет до него добраться.
Авантюра явно шла тёте на пользу. Она отбросила грустные мысли и как будто вернулась в свои двадцать два года. В мой возраст.
Только…
– Разве не вы мне поможете? – изумился я. – Кому вы можете доверять больше, чем себе?
Гордо выпрямив спину, она прошествовала к зеркалу в стиле рококо и поправила причёску.
– Не догадался? А как же твой друг Жак? Преданный, смелый, неболтливый – в самый раз.

Видеть Жака в Цветочной комнате было, по меньшей мере, странно. Судя по затравленному взгляду, ему было неудобно находиться в непривычной для него среде. Его семье такая роскошь и не снилась. Он боялся пройтись по ковру, сказать лишнее слово. Невинное приглашение от Элен сесть на диван не принял, даже руками замахал. Как назло вместе с ним в комнату прошмыгнула Жужу, напугавшая его разноцветными глазами куда больше, чем мой арест.
– Так что… Мы, это… когда отправляемся? – парень сглотнул и зачем-то взлохматил свою и без того лохматую гриву.
– Чем скорее, тем лучше, – ответила Элен.
Я почесал кошку за ухом, и она, чавкнув, цапнула меня за палец. Зараза, позволяет себя ласкать только когда хочет.
Из коридора донеслись подозрительные звуки: возбуждённый топот и до дрожи знакомый голос.
Мне конец – это инспектор Легран!
– Мсье Эмиль, зачем вы их впустили! – возмущалась Шарлотт и, не обращая внимания на бубнёж дворецкого, воскликнула: – Не пущу! Госпожа сегодня никого не принимает! Нельзя!
Девушка вдруг взвизгнула, как от резкой боли. Я подскочил к двери, но Элен схватила меня за воротник и, притянув к себе, прошипела:
– Вам надо уходить.
Она метнулась к окну, приоткрыла занавеску и кратко выругалась сквозь зубы.
– Там садовники. Вас заметят.
На дверь обрушились удары.
– Полиция! Именем закона, откройте!
– Да хоть папа римский, я занята! – тётя хищно накинулась на Жака. – Снял рубашку, живо, – прошептала она. – А ты, – быстрый взгляд на меня, – превращайся.
– Мадам… – почти хором простонали мы с Жаком.
Бесполезно. Альтернативы-то нет.
Легран ворвался в комнату так стремительно, что едва не пришиб Элен дверью. Выпавший из её руки ключ с глухим стуком упал на пол.
Инспектор тяжело дышал, его щёки были красными, лоб блестел от пота.
– Как понимать ваше вторжение? – пронзительно ледяным тоном произнесла Элен.
– Здрасьте, – пролепетал Жак. Он засунул руки в карманы мятых брюк и, болезненно скривившись, уставился на свою рубашку, как на флаг, висевшую на бронзовом торшере. Как он загорел, наверняка, всё лето на речке проторчал.
Чуть ли не заикаясь, Легран начал излагать цель своего визита. Ну и ну, похоже, тётин маленький спектакль его немало смутил. И не думал, что полицейский может быть таким щепетильным.
Я смотрел на них снизу вверх, малодушно выглядывая из-под дивана и всем сердцем желая не расколдоваться не вовремя.
Подошла Жужу и потёрлась об меня головой. Я отстранился, но кошка стояла на своём. Эта вредина приветливо мурлыкала и всячески добивалась моего расположения. Какие перемены… А кто меня раньше кусал? Кто дрался со мной за место на кровати? Кто однажды разлил чернила на моём столе? Ух, негодяйка.
Что – меня уже лижут?! Я дёрнулся.
Послышался сдавленный вопль, и в гостиную впорхнула Шарлотт. Кажется, боевая служанка всё-таки отомстила обидчику.
– Госпожа, я делала, что вы велели, а они…
– Не переживай, милая, ты не виновата, – неожиданно мягко сказала Элен. – Ты его укусила? Иди, прополощи рот. За риск получишь духи, которые тебе так нравились.
Расстались с Леграном полюбовно. Элен даже поклялась ему, что даст знать, если «паршивец Сандерс» осмелиться заявиться в её дом.
Снова оставшись втроём (не считая Жужу), я немедленно превратился обратно. Опять поторопился – меня зажало между деревянным каркасом и полом. Жак кинулся мне на выручку. Он приподнял диван, и я выполз на свободу. Жужу сердито заворчала, как собака.
– Мадам, вы были бесподобны, – выдохнул я.
Элен одарила меня надменной ухмылкой.
– А ты сомневался в своей тёте?
Бедняга Жак икнул, и, промахнувшись, не попал в рукав рубашки.
– Мама дорогая… Так вы это… То есть, Роберт ваш племянник? Ну и чудеса!
В этом весь Жак. Вскрывать могилы и превращаться в животное это ещё туда-сюда, а быть в родстве с графиней – чудо из чудес.

@темы: ориджиналы, тень авантюриста, клуб негодяев

---

Ёльфы

Новенькое промо-фото к "Пустоши Смауга".

@темы: толкиен

---

Недобрая старая Англия

Пополнение на книжной полке)

Екатерина Коути. "Недобрая старая Англия"


Книга приоткрывает завесу над темными страницами английской истории XIX века, той самой эпохи, которая известна российским читателям по романам Джейн Остен, Чарльза Диккенса и сестер Бронте и которая не утратила своей мрачной привлекательности. В ней рассматриваются разнообразные аспекты жизни англичан - преступный мир и система наказаний, бытовые условия в английских трущобах, уличная еда в Лондоне, профессии, обращение с детьми, работные дома, проституция и многие другие темы.

@темы: книги

---

Черновик [1.8]

Автор: Elfin Robin
Название: Тень авантюриста. Клуб негодяев
Жанр: Мистика, фэнтези.
Рейтинг: PG-13
Саммари: Кто-то получает в наследство богатство, кто-то – долги. А Роберту Сандерсу досталось нечто необычное. Несколько вещей, от которых по коже бегают мурашки, членство в клубе чудаков и ворох тайн. Естественно, нормальному человеку и даром этого не надо, но как быть, если чужое прошлое никак не отпускает? Что делать, если за тебя как будто всё уже решили? Хватит плыть по течению, стоит побороться за своё будущее! Конечно, это будет нелегко. Сначала придётся наступить на горло своим принципам, наделать кучу ошибок и при этом сохранить доверие близких. Пора повзрослеть и стать собой, даже если для этого придётся сменить несколько обличий.
Прим. авт.: альтернативная Европа XIX века.

Предыдущие главы - по тегу.

Глава 15. Карлов мост

Звуки сплелись в дьявольскую симфонию. Копыта стучали о мостовую, скрипели колёса, на разные голоса гремел гром, шумел дождь. Карета неслась, словно преследуемая стаей кровожадной нечисти. На поворотах приходилось держаться ещё крепче, чтобы не вылететь на дорогу. А мертвец всё подстёгивал лошадей. Я был в эпицентре какого-то безумия.
Неожиданно карета плавно замедлила ход и вскоре остановилась. Лошади недовольно зафыркали. Я поначалу даже не понял, где нахожусь: голова кружилась, дождевые капли так и норовили попасть в глаза. Мирек похлопал меня по плечу, то ли подбадривая, то ли намекая на то, что моя поездка завершилась. Я спрыгнул на мостовую.
– Спасибо, – я обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на безголового призрака в мокром плаще, но карета исчезла. Испарилась, словно была плодом моего воображения.
Огляделся. Мирек не обманул, он довёз меня прямо до моста, который я уже не раз переходил. Не затащил в ад, не выпил кровь… Удивительно. Я с грустью вздохнул и поправил ремень сумки.
Гроза быстро прогнала пражан с улиц, поэтому то, что я увидел, стало для меня неожиданностью. В проёме арки между двумя мостовыми башнями стояла женщина. Я бы принял её за очередного призрака, явившегося в непогоду, если бы не знал её лично.
Катрин медленно вертела в руках сложенный зонтик. Её взгляд выражал безмятежность.
Как в пасть чудовища, я зашёл в арку и убрал с лица мокрые волосы. Неважно, дочка ли это графа, или Филдвик, всё равно эта встреча ничего хорошего не сулит. Стала бы девушка из благородной семьи бродить по городу одна да ещё в такой дождь?
– Я не верила, что ты придёшь, – девичье лицо обезобразила плотоядная ухмылка. – По словам Перси, ты просто ничтожество.
Я огрызнулся:
– Что ж он так долго со мной возится, раз я ничтожество? Я сыт по горло его спектаклями. Что он на этот раз придумал?
– Я бы на твоём месте так не горячилась.
– Ты здесь не просто так. Какое ты имеешь отношение к этому?
Катрин мельком взглянула вниз, как бы опасаясь ступить в лужу.
– Хочешь знать, почему Перси доверил мне свой секрет? – высокомерно произнесла она. – Потому что я – особенная. Таким, как я, дозволено всё. Пусть никчёмные людишки думают, что хотят, я другая, не такая, как они. У меня дар.
Я ничего не понимал. То, что она говорила, больше походило на бред сумасшедшего, а не на речь благовоспитанной девицы. Она не вампир, у неё нет сверхчеловеческих способностей. Хотя, может, она имела в виду нечто более приземлённое?
– Талант к музыке это прекрасно, только он не даёт тебе право унижать тех, кто им обделён.
– Да ты понимаешь, что такое музыка?! – яростно парировала Катрин и, не дав мне ответить, продолжила. – Музыка – это шум. Бессмысленный шум, извлекаемый из инструментов. Это вой, визг и прочие мерзкие звуки, которые дураки так боготворят. Знаешь, как я люблю тишину? А никто не любит её так, как я.
Было противно слышать эти циничные слова из уст музыканта.
Катрин не успокаивалась.
– С детства я была рабыней чёртова рояля. Я проводила за ним почти весь день, занималась до дрожи в пальцах, терпела удары по рукам за каждую неверную ноту. Из-за этого я мало читала, и отец говорил, что это мне на пользу. Я не прикасалась к игрушкам, которые мне выписывали из-за границы – у меня не было ни сил, ни времени на игры. Много лет я терпела унижения и страдала от ужасного шума. Единственным утешением была моя слава. Взрослые, как идиоты, сходили с ума от моей игры, обо мне даже несколько раз писали в газетах. На каждом концерте я, причёсанная, в красивом платье, била по ненавистным клавишам, с трудом доставала до педалей, и при этом чувствовала обожание толпы. Скромная плата, но всё же лучше, чем ничего.
– Я был о тебе лучшего мнения. Жаль, что слова Франсуа и близнецов оказались правдой.
Это ещё больше распалило Катрин. Образ скупой на эмоции девушки почти исчез из моей памяти. Она сжала в руках зонтик так, словно хотела его сломать.
– Они – ничто. Они не имеют права судить обо мне. Они вообще не должны существовать!
– Они ничем не хуже тебя. Во многом даже лучше, – твёрдо произнёс я.
– Ты, как мои родители, живёшь в грёзах и не видишь реальности. Ангелочки… фу, слово-то какое тошнотворное… Брат с сестрой безмозглые создания, напрочь лишённые талантов, а все вокруг их боготворят. За светлые кудряшки, за голубые глаза, за то, как они трогательно держатся за ручки… Какая чушь! Чем они лучше меня, чем?! Почему мне приходится зарабатывать любовь, а им она даётся даром?!
Её присутствие было мне настолько неприятно, что хотелось развернуться и уйти, наплевав на обещание, данное Филдвику. Или это и есть сюрприз, который он для меня приготовил? Очень извращённая пытка, ничего не скажешь.
– Я ещё могу понять, почему так пекутся о Флориане. Он единственный сын, наследник рода. Но чем Амандин заслужила столько внимания? – Катрин задыхалась от негодования. – Почему столько мужчин просят у отца руку и сердце этой соплячки? Почему я обречена на жизнь приживалки в родительском доме?!
– Катрин, пожалуйста…
– Ты не представляешь, как я была счастлива, когда моим женихом был де Левен. Конечно, он мне никогда особо не нравился. Придурок, вечно несущий всякие глупости. И всё же это было лучше, чем остаться старой девой.
Я инстинктивно отошёл подальше.
– Как Франсуа только мог назвать тебя своей невестой…
Ещё одна агрессивная гримаса не добавила Катрин привлекательности.
– А он и не называл. Когда наши родители поставили его перед фактом, этот подлец настоял на расторжении помолвки!
Ничего себе «романтическая» история. В душе зашевелилось чувство злорадства и гордости за Франсуа. Слава Богу, не он выбирал себе суженую, а то я бы в нём разочаровался.
– Теперь всё изменится, – я с трудом расслышал голос Катрин за раскатом грома. – Я уже научилась пользоваться даром, и де Левена ждёт заслуженное возмездие. Пусть мучается сильнее меня. Я говорю это тебе только потому, что ты всё равно не успеешь ничего предпринять. Я убью тебя раньше.
Я крепко сжал ремень сумки. Будь она нечистью, я бы без колебаний вонзил кол ей в сердце. Зря я раньше не воспринимал Катрин всерьёз, в ней столько злобы, что её и без дружка-вампира стоит опасаться.
– Убьёшь? – я нервно усмехнулся. – А я-то думал, Филдвик позвал тебя сюда в качестве зрителя. Что-то слабо верится. У тебя нет причин убивать меня, мы едва знакомы.
Девушка напряглась, но так и не сдвинулась с места.
– Перси обещал спасти меня. До него, в Крумлове, я встретила демона, который продал мне дар управлять людьми с помощью музыки. Дар обошёлся мне слишком дорого, он стоил мне души. Да, меня изначально не устраивала цена, но соблазн был слишком велик. Перси сразу понял, что к чему при нашей первой встрече. Когда он обратит меня, я стану бессмертной, и моя душа не достанется тому гнусному демону.
Дело принимало неприятный оборот. Выходит, то, что на концерте я принял за вампирский гипноз, было проявлением демонического дара? Видение вызвала Катрин, а Филдвик всего лишь этим воспользовался для очередного своего трюка.
– Филдвик не спасёт твою душу. Он только больше её извратит.
– Дурак, – девушка посмотрела на меня с откровенной жалостью. – Неважно, какой станет душа. Главное, я буду сама себе госпожой.
Она могла до бесконечности изливать на меня всю свою обиду и злобу, если бы не появление нового действующего лица. Окутанный густым дымом, Филдвик материализовался из ниоткуда. Наверняка, и опоздал он для большего эффекта.
С момента нашего знакомства во мне что-то изменилось. Если раньше его ужимки навевали на меня панический ужас, теперь оставалось лишь чувство глубокого отвращения.
Вампир не удостоил ни меня, ни Катрин даже кратким приветствием.
– Какая прелесть, все уже в сборе, – он опёрся на зонт, как на трость, и с ленцой оглядел нас. – Нам предстоит занимательнейший вечер. Жаль, что для кое-кого он будет слишком коротким. – Филдвик многозначительно прищурился. – Я весь в предвкушении.
Он остановил взгляд на мне, такой пристальный, как будто пытался разглядеть меня насквозь. Его жеманность сменилась вполне естественным раздражением.
– Опять удивляешь, Сандерс. Ты снова смертный, но я не могу проникнуть в твой разум. Как ты это делаешь?
Я с благодарностью вспомнил о булавке Хедвики, спрятанной в складках шейного платка.
– Предпочту оставить это в секрете, – холодно ответил я.
– Ладно, мне это неинтересно, – Филдвик развернулся лицом к Катрин и взял её за руку. Девушка вмиг засветилась от счастья, ей явно льстило внимание загадочного ухажёра.
– Перси, милый, я больше не могу ждать, – сказала она полушёпотом. – Давай же, подари мне бессмертие, и я разделю с тобой вечность. Я буду нежна и послушна. Дай мне силу вампира, и я выпью кровь этого недоумка. Я прикончу его и других твоих врагов!
Неожиданно я почувствовал подозрительную вибрацию в воздухе и отпрянул. Но было поздно. Мои ноги опутала чёрная верёвка, и я моментально упал. Разрастаясь в клубах дыма, она расползлась по мне, как многоглавая змея. На любое моё движение, верёвка реагировала недружелюбно, сдавливая ещё сильнее.
Филдвик мог бы проще меня обездвижить. Перед дамой красуется, сволочь.
Вампир властно привлёк к себе девушку, отчего та не скрывала своего восторга. Такой обворожительной улыбки я у неё ещё никогда не видел… Впрочем, мне было не до этого. Верёвка угрожающе защекотала шею, я боялся быть задушенным.
– Я сделаю всё, что ты пожелаешь, любовь моя, – проворковал Филдвик.
– Катрин, не слушай его! Ты не понимаешь, на что идёшь! Это же… – верёвка заткнула мне рот и сжала голову так, что в ушах зазвенело.
Катрин с презрением смотрела на меня, пока вновь не отвлеклась на предмет своего обожания.
– Давай же, Перси.
Филдвик наклонился к ней, но не для укуса. Их губы слились в поцелуе. Девушка была не против, она обвила его руками за шею.
Я зажмурился, лишь бы не видеть этих позёров.
Вскрик. Нет, скорее, всхлип.
Что-то тяжёлое упало рядом.
Как сломанная кукла, передо мной лежала Катрин. От вида раны я в ужасе дёрнулся на радость чёрной верёвке: горло несчастной было рассечено до позвоночника. В том, что дочь графа де Сен-Клода была мертва, не было никаких сомнений. По коже тут же пробежал дикий холод, перед глазами запрыгали тёмные пятна, сознание грозилось покинуть меня.
Филдвик облизал нож и, поморщившись, выразительно сплюнул.
– Какая гадость. Даже на еду это девчонка не годится.
Верёвка начала таять мягким дымом. Не дождавшись, когда она окончательно исчезнет, я отодвинулся подальше от трупа. Навалившаяся слабость не давал мне встать на ноги.
– Я хоть и не слышу твоих мыслей, всё равно знаю, о чём ты сейчас думаешь, – Филдвик протирал лезвие платком. – Хочешь узнать, почему я так поступил с мадемуазель де Сен-Клод. Она мне надоела, – он отбросил в сторону грязный платок. – Вообще-то я ценю редкости, но это особый случай. Несмотря та то, что эта смертная обладала даром демона, она была слишком скучной и предсказуемой. Она была для меня, как книга, которую уже когда-то приходилось читать. Обложка новая, а содержание – банальность от начала до конца. Я не стал ждать чуда на последней странице.
Я молчал. Боролся с дрожью и подступающей тошнотой.
– Теперь ты понимаешь, что мои угрозы не пустой звук. Как видишь, я могу не только запугивать. Сначала обратил де Левена, теперь прикончил её…
Его слова были хуже удара ножа.
– Нет! – воскликнул я. – Господи, Франсуа…
Мне не хватало воздуха. Я не смог уберечь своего друга… брата…
Филдвик рассмеялся.
– Я знал, что ты поверишь. Твой Франсуа пока цел и невредим, – издевательски усмехаясь, он обошёл тело Катрин и приблизился ко мне. – Я займусь им после того, как разделаюсь с тобой. Продлю послевкусие совершённой мести.
На миг мне стало легче, но только на миг. Франсуа в опасности, а я не в силах помешать злодею.
– Ты не сделаешь этого, – процедил я сквозь зубы.
– Почему же? – Филдвик скептически изогнул брови. – Ведьма и тот вампир обучили тебя тайным знаниям? Тебя теперь можно величать охотником на нечисть? Это даже не смешно. Однако…
Он прищурился. В глазах вспыхнули и погасли алые огоньки.
– Можешь продемонстрировать свои новые умения. Сейчас ты увидишь сюрприз, который я для тебя приготовил.
Я опешил. Так этот кошмар не был обещанным сюрпризом?!
– Ты когда-нибудь слышал о големах?
Намёк был слишком прозрачным, и от этого на душе стало ещё тревожней. На мосту десятка два статуй, если не больше. С виду они мирные, в основном святые и младенцы, но чёрная магия может запросто сделать из них чудовищ. Если оживёт хотя бы половина, нет, четверть…парочка… Я и с одним големом не справляюсь.
Я не удержался и бросил взгляд на тёмный от дождя мост. Пока ни одна статуя даже не пошевелилась.
– К чему столько возни с человеком? – я повернулся лицом к Филдвику. – Зачем использовать такую изощрённую магию?
– Я уже говорил, что сюрприз готовил для Сандерса-вампира, а не для Сандерса-человека. Конечно, обидно, что ты опять расстраиваешь мои планы, однако это всё же не повод дарить тебе лёгкую смерть.
За спиной послышалось странное постукивание. Я обернулся прежде, чем дал волю воображению.
Ко мне подкрадывался скелет. Желтоватые кости почти не скрывала мокрая накидка – единственное его одеяние. Череп блестел от влаги.
Какая мерзость, он оживил чьи-то останки… Нет, постойте!
– Это же статуя с башенных часов!
– Не просто статуя, а статуя, изображающая Смерть. Символично, правда? – Филдвик сказал это таким тоном, будто мы с ним разглядывали шедевр искусства в музее. – Все статуи на башне ратуши – готовые големы. Нужно только знать, как их пробудить. В них самих есть подсказки. Для опытного авантюриста не составит труда это сделать.
Смерть разжала челюсти и зашипела. Я не сразу понял, что это предупреждение перед атакой, поэтому еле отскочил, когда меня чуть не сцапали костлявые руки. Пришлось спасаться бегством. Я тотчас промок до нитки – дождь усилился.
Филдвик кричал мне вслед:
– Так нечестно, Сандерс! Я уже в курсе, что ты быстро бегаешь! Покажи что-нибудь новенькое!
Я нёсся со всех ног, задыхаясь на бегу. В голове как назло не было ни одной стоящей идеи. За мной гонится живой скелет – что я могу сделать?! Да он не успокоится, пока не сдерёт с меня шкуру!
На миг меня ослепили всполохи молний. В следующую секунду Смерть, заключив меня в свои объятья, сбила с ног. Я упал и сдавленно вскрикнул от боли. Сразу сбросить с себя голема не получилось, хоть он и выглядел лёгким, его силе мог позавидовать Геракл. На моём горле сомкнулись его пальцы.
«Будь я вампиром, я бы разобрал его по косточкам…»
Эта мысль могла бы стать последней в моей жизни, если бы мне не посчастливилось очутиться на свободе. Громкое бряцанье, – и скелет отпустил меня.
Вопреки ожиданиям, своему спасению я был обязан вовсе не Филдвику, решившему собственноручно меня прикончить. Выпутываясь из накидки, оскорблённый скелет шипел на какого-то человека. Тот стоял спиной ко мне и, судя по напряжённой позе, был готов снова наброситься на голема. Я приподнялся и потёр ушибленный локоть.
– Чёрт возьми, а вы ещё кто?
Незнакомец резко обернулся.
Я узнал его лицо даже в полутьме.
– Не нужно ведь представлять вас друг другу? – Филдвик появился как всегда внезапно. Он протянул мне руку, как бы желая, помочь подняться, но я проигнорировал его жест.
– Кемп с тобой заодно…
Филдвик хмыкнул.
– Не валяй дурака, Сандерс. Мы с ним были лишь членами одного клуба. И с мертвецами я дружбу не вожу.
Тем временем скелет вновь кинулся в мою сторону, но тут же был схвачен Кемпом. Голем бился в его руках и отчаянно хрипел. Уж на кого, а на мертвеца мой давний знакомец не был похож.
В этой суматохе я пытался уловить мысль.
– Но как?.. Разве Кемп мёртв?
– Врать только не надо, – закатил глаза Филдвик. Я даже порадовался, что он неверно растолковал мои слова, значит, мой разум от него защищён надёжно. – Сам же привёз мне его труп. Щедрый подарок, надо сказать. Каким же образом ты его добыл?
Чёрт, так вот, кто помог трупу «уйти». Зря мы с Франсуа спрятали его недалеко от дома графа.
– Он отравился ядом королевской кобры, когда пытался угостить им меня, – с удовольствием солгал я, поднимаясь.
– Я так и думал.
– Что это за существо?
Вампир молчал, как бы наслаждаясь интригой. Я в напряжении ждал ответ, желая, чтобы хотя бы гром заглушил отвратительное кряхтение скелета.
– Твоё счастье, что Родерик на том свете и не ведает, какой у него глупый внук. Сходство у вас только внешнее, – после паузы сказал Филдвик. – Он всегда отличался любознательностью, у тебя же есть лишь пустое любопытство. А любопытство, как известно, сгубило кошку.
Меня затрясло от негодования. Мало того, что он не хочет прямо отвечать, так ещё некстати напомнил про мой образ. Если я сейчас превращусь в кота, это будет вообще караул.
Филдвик подошёл ещё ближе и раскрыл над нами зонт. По его лицу медленно стекали дождевые капли. Спокойный взгляд не внушал доверия.
– Мы с тобой создали вампира. Тот, кто раньше был Эрнестом Кемпом, теперь классический нечистый покойник. Нежить, лишённая человеческого разума, способная только подчиняться таким, как я, и охотиться. Видел бы ты, как он пьёт кровь своих жертв, он такой ненасытный. Приходится быть очень осторожным, чтобы его пасти. Что, не нравится? Да, именно ты помог мне сотворить чудовище. Бросил труп злодея на произвол судьбы, даже молитву никакую не удосужился над ним прочитать. Какая непростительная беспечность.
– Так уничтожь его!
– Чтобы сделать тебе приятное? Нет уж, сам виноват. Я бы и из тебя сделал такого слугу, но, боюсь, не получится. Одной насильственной смерти для этого мало.
– Оставь меня в покое, – голос позорно дрогнул.
– Что такое? Готов встать на колени и молить о пощаде? – Филдвик хотел было дотронуться до моего лица, но я отмахнулся от него. – А, гордость всё-таки побеждает страх. Какой же у тебя скверный характер – ничем не исправишь. Ни страданиями, ни болью. Как ни старайся… Уйдите прочь! – внезапно рявкнул он на своих прислужников. – Вы меня раздражаете ещё больше, чем этот мальчишка!
Те повиновались.
В тот момент стало по-настоящему страшно. Поняв, что дальше ломать комедию бессмысленно, вампир без лишних церемоний вонзит в меня зубы. Как актёр я для его спектаклей негодный, а как зритель – неблагодарный.
Неужели всё напрасно? Нет, всё не может так нелепо закончиться! Я столько всего не успел. Мне нужно наконец объясниться с Франсуа и Элен, отблагодарить Хедвику, поговорить с Андреем… И вернуть ему кое-что.
Взгляд упал на сумку. Это не ускользнуло от Филдвика.
– Не в первый раз замечаю, что ты смотришь на эту сумку, как будто там ключ к твоему спасению. Ну давай, показывай. Повесели меня напоследок. Держу пари, ты вооружился осиновым колом.
Проклятье! Получилось ещё унизительней, чем я думал. Лучше бы явился с пустыми руками.
– Пока я жив, ты не увидишь…
Мощный рывок – и моя последняя надежда оказалась у Филдвика.
– Грош цена твоим обещаниям, Сандерс, – сказал он с неестественной укоризной и, отбросив зонт, начал рыться в сумке.
Первым делом он извлёк руку славы. Несмотря на дождь, на кончиках чёрных пальцев пританцовывали огоньки.
– Помню это убожество. До сих пор не пойму как твоего предка приняли в клуб с неправильной рукой, – Филдвик кинул её нам под ноги. – А это уже интересно, – он достал пистолет и поднёс его к носу, – пахнет серебром.
Он кинул в меня сумку и, посмеиваясь, побрёл вдоль моста. Пистолет Андрея так и остался у него, и от нехорошего предчувствия на меня опять напал озноб.
Вампир сел на перила моста и прислонился к высокому постаменту святого, чьё имя я не разглядел в темноте. Он небрежно закинул одну ногу на другую.
– Просто смирись с тем, что судьба уготовила тебе нетривиальную смерть, – он сделал вид, что прицеливается.
Плохо соображая, я поднял руку славы.
Филдвик самодовольно улыбнулся.
– Хочешь воспользоваться чёрной магией? Ты не сделаешь этого, ты же хороший мальчик. Да, Роберт?
Клянусь, я бы стал плохим, если бы это спасло тех, кто мне дорог!
Раздался выстрел.
Филдвик коротко вскрикнул. На его груди появилось тёмное пятно. Он откинулся назад и свалился с перил.
Всё произошло так быстро, что я поначалу ничего не понял. В недоумении уставился на руку славы. Мигая огоньками, она лениво пошевелила пальцами.
Я подбежал к перилам и, вцепившись в них, посмотрел вниз. Пусть это хитроумная ловушка, любопытство всё равно берёт своё. От дождя поверхность реки была рябой, ничего не намекало на присутствие вампира. Может, он прячется под мостом?
Рука славы, зашевелившись сильней, захрустела суставами.
– Это всё ты, – пробормотал я.
Огоньки загорелись ярче.
Нехотя пришлось признать, что и от чёрной магии есть толк.
Как во сне я добрёл до сумки, закинул в неё послушно погасшую руку славы и, проигнорировав зонт Филдвика, пошёл в сторону площади. Я до конца не верил в произошедшее. Было трудно осознать, что мне и Франсуа больше ничего не угрожает. Теперь я никогда не забуду название реки, которое раньше казалось мне несуразным. Влтава. Не хочу знать, что оно означает.
Какое-то безрадостное облегчение. Я шёл и не оглядывался – не хотел снова увидеть тело Катрин, пускай и вдалеке.

Добрался я до «Старого дуба» с Божьей помощью, не иначе. Промокший, замёрзший, смертельно уставший. Не ожидая подвоха, вошёл в тёмный номер.
– Будь моя воля, я бы посадил тебя под замок.
Андрей встал со стула и пошёл мне на встречу. Я попятился.
Честное слово, он сделал то, чего не удалось Филдвику – без всяких трюков напугал меня до одури. Представляю, как он разозлился, когда я исчез. А если заметил ещё и пропажу пистолета, который теперь покоится на дне Влтавы…
Нежданный гость протянул руку.
– Дай булавку.
Деваться было некуда. Пришлось выполнить его просьбу, или даже приказ. Не получалось сказать ничего в своё оправдание, нужные слова не шли на ум. Сердце в панике колотилось, отдавая тяжёлым гулом в голове.
– Я думал, ты более благоразумен, – Андрей держал передо мной оберег, как будто нарочно издевался. – Наверное, можно не говорить о том, что ты заставил нас поволноваться, а Хедвика решила, что тебя похитили?
– Мне жаль.
– Это было неоправданное геройство.
– Знаю.
– Ты мог погибнуть.
– Но не погиб же.
– Замолчи.
В комнату ворвалась запыхавшаяся Хедвика. Наверное, ей кто-то сообщил, что я вернулся в гостиницу. Уверен, она бы растерзала меня на месте, если бы не мой жалкий вид. Девушка тут же велела мне переодеться в сухую одежду, а ещё лучше, забраться под одеяло, чтобы согреться.
– У неё столько вопросов к тебе, – как бы между прочим сказал Андрей, когда Хедвика ушла.
Стараясь не смотреть на него, я скинул куртку прямо на пол и достал из ящика полотенце.
– А ты и рад залезть кому-нибудь в голову.
– Это упрёк?
– Вроде того.
– А теперь, будь любезен, послушай меня, – Андрей вырвал у меня из рук коробок со спичками и сам стал зажигать свечи. – Ты не должен был так поступать. Хедвика так расстроилась, что не смогла сосредоточиться на колдовстве. Видел бы ты её, когда мы никого здесь не обнаружили, у неё чуть истерика не случилась. Где ты был? Нет, нет, даже не думай дерзить по поводу чтения мыслей, – после маленькой паузы он добавил: – Я чувствую, тебе необходимо выговорится, мой мальчик.
Он и вправду сменил гнев на милость, отчего мне стало неловко. Заново переживая последние события, я рассказал ему всё. Я старался не упустить ни единой важной детали, и всякий раз кожу покалывало от мурашек при самых тяжёлых воспоминаниях. Пару раз Андрей меня останавливал, когда говорить было невмоготу. «Я вижу, вижу», – пробормотал он, когда у меня перед глазами возникло перерезанное горло Катрин. Меня даже успокаивал его голос.
Я упорно не хотел ложиться в постель, однако едва голова коснулась подушки, я понял, как нуждаюсь в отдыхе. Всё мышцы заныли, глаза стали слипаться, давала о себе знать неминуемая мигрень. Я уже успел провалиться в сон, когда дверь протяжно скрипнула. Хедвика принесла дымящуюся чашку.
– Какое-то зелье? – хрипло спросил я, приподнимаясь.
– Хватит с тебя магии на сегодня. Это всего лишь чай с травами, – Хедвика поставила чашку на прикроватную тумбочку и погладила меня по волосам. – Как бы не заболел, дурачок. Эх, всыпать бы тебе по-хорошему.
Андрей усмехнулся.
– Пусть поспит спокойно, заслужил. Он одолел Филдвика на Карловом мосту, и этот негодяй больше никогда его не потревожит. С серебряной-то пулей в сердце.
– Что?
– Потом узнаешь подробности. Пусть завтра придёт ко мне. Если забудет, напомнишь ему. А я пока проверю, на месте ли все големы Староместской ратуши.
– Какие ещё големы?..
Не вслушиваясь в их разговор, я отпил пару глотков душистого чая и с головой залез под одеяло. Действительно, хватит на сегодня магии.

@темы: ориджиналы, тень авантюриста, клуб негодяев

---

Дворецкий Live

Без комментариев.

@темы: кино, kuroshitsuji

---

Просто...

Гроза. Кофе. "Шерлок". М-м-м, чудесно.

@темы: шерлок холмс, записочки

---

Одинокий рейнджер

"А вот с фига ли он одинокий?" - думали мы, глядя на тв-рекламу, в которой Арми Хаммер неразлучно светится с Джонни Деппом. Все тонкости названия фильма прояснились, естественно, после просмотра. Дело было вечером, делать было нечего, отчего бы не сходить в кино?
Начало у фильма залихватское и по настроению напоминает первых "Пиратов Карибского моря". Бандитское нападение сводит вместе законника, не знающего жизни, но слепо верящего в правосудие, с типом, похожим на сбежавшего из цирка клоуна. Так познакомились Джек и Уилл, угу. Далее связь с "Пиратами" пропадает, да и сюжет увлекает не особо - простоват он для фильма с такими-то создателями. Спасает положение юмор, может, не такой тонкий, как в уже упомянутой пиратской франшизе, но всё же годный. Самое замечательное в "Рейнджере" это экшн в антураже Дикого запада. На это надо смотреть во все глаза, на некоторых моментах аж дух захватывает! Пальба из пистолетов, скачки на лошадях, взорванный мост... Все сцены с поездами бесподобны!

@темы: кино